Соловьёв Владимир Сергеевич [16(28).1.1853, Москва, — 31.7(13.8).1900. с. Узкое, ныне в черте г. Москвы], русский религиозный философ, поэт, публицист и критик. Сын С. М. Соловьева. Учился на физико-математическом, затем на историко-филологическом факультете Московского университета, который окончил в 1873; в 1874 защитил в Петербурге магистерскую диссертацию «Кризис западной философии. Против позитивистов», а в 1880 докторскую диссертацию «Критика отвлечённых начал». После речи против смертной казни в марте 1881 (в связи с убийством Александра II народовольцами) С. был вынужден оставить преподавательскую работу. В 80-е гг. выступал преимущественно как публицист, проповедуя объединение «Востока» и «Запада» через воссоединение церквей, борясь за свободу совести и против национально-религиозного гнёта; сотрудничал (с 1883) в либеральном «Вестнике Европы». В 90-х гг. занимался философской и литературной работой; переводил Платона, вёл философский отдел в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.

  Как мыслитель и утопист С. оказался на пересечении разных духовных течений. Задумав своё философское дело как оправдание «веры отцов» на «новой ступени разумного сознания», он встал перед невыполнимой задачей — совместить научно-позитивный и рационалистический «дух времени» с религиозным преданием.

  В своей философии, отвергающей материализм революционно-демократической мысли. С. предпринял наиболее значительную в истории рус. идеализма попытку объединить в «великом синтезе» христианский платонизм, нем. классический идеализм (главным образом Ф. В. Шеллинга) и научный эмпиризм. Однако беспрерывная перестройка этой заведомо противоречивой метафизической системы свидетельствует о том, что на самом деле она служила лишь умозрительным «оправданием» жизненно-нравственных поисков и мифо-поэтических мечтаний С. Полагая, что «нравственный элемент... не только может, но и должен быть положен в основу теоретической философии» (Собр. соч., СПБ, т. 9, 1913, с. 97), С. связывал философское творчество с позитивным разрешением жизненного вопроса «быть или не быть правде на земле», понимая правду как реализацию христианского идеала; за социалистическими учениями С. признавал лишь относительную общественно-историческую правду. В конце 70-х и в 80-е гг. в обстановке безвременья и поисков новых путей преобразования России С. в противовес как радикально-демократическому, так и позднеславянофильскому и официально-консервативному направлениям выступил с социальных позиций, близких к либеральному народничеству. Однако умеренно-реформистские взгляды соседствовали у него с мистико-максималистской проповедью «теургического делания», призванного к «избавлению» материального мира от разрушительного воздействия времени и пространства, преобразованию его в «нетленный» космос красоты, и с историософской теорией христианского «богочеловеческого процесса» как совокупного спасения человечества («Чтения о Богочеловечестве», 1877—81). В дальнейшем разработка социальной темы вылилась в теократическую утопию, политическим следствием которой у С. оказывается союз между римским папой и русским царём как правовая гарантия «богочеловеческого дела» (см., например, «История и будущность теократии», 1887). Крах этой утопии запечатлен в философской исповеди С. «Жизненная драма Платона» (1898) и в «Трёх разговорах» (1900). Конец жизни С. отмечен приливом катастрофических предчувствий и отходом от прежних философских конструкций в сторону христианской эсхатологии.

  Космическая тема решалась у С. неортодоксально для христианства — на почве платоновского мифа об эротическом восхождении; в трактате «Смысл любви» (1892—1894) С. хочет «досказать речь Диотимы» из «Пира» Платона в том духе, что совершенная половая любовь способна восстановить целостность человека и мира и ввести их в бессмертие. Пантеистически и эволюционистски окрашенная космология С. созвучна космически-преобразоватльским идеям Н. Ф. Федорова и К. Э. Циолковского.

  Некоей гармонизации этих двух исходных тем — космической и социальной — призвана служить метафизика С.: собственно философская доктрина «всеединства» и религиозно-поэтическое учение о Софии. Предприняв вслед за ранними славянофилами пересмотр «западной философии» как отвлечённой рассудочности и негативной метафизики, С. противополагает ей в сфере гносеологии «цельное знание» (интуитивное образно-символическое постижение мира, основанное на нравственном усилии личности), а в сфере онтологии — «положительное всеединство», свободное объединение в абсолюте всех оживотворённых элементов бытия как божественный первообраз и искомое состояние мира. Однако это всеединство не только мыслилось философом, но и романтически представало перед ним в лице Софии — «вечной женственности», личная мистическая любовь к которой как бы освящала эротическую утопию С. Стихи «софийного цикла», посвященные «подруге вечной» — мистической возлюбленной, — это интимное средоточие лирики С., попали впоследствии в центр внимания, продолжая традиции Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. К. Толстого, отличается тоном напряжённой мистико-философской исповеди и элементами новой, специфически символической образности (см. Символизм), Личный облик С. — скитальчество, житейская беспомощность, подвижничество делали его в глазах символистской художественной интеллигенции героем легенды, олицетворением переломной эпохи (см. А. А. Блок, «Рыцарь-монах», «Владимир Соловьев и наши дни», Собр. соч., т. 5, 1962, с. 446—54 и т. 6, 1962, с. 154—59; А. Белый, «Арабески», М., 1911, с. 387—94).

  С. стоит у истоков «нового религиозного сознания» начала 20 в.: богоискательства и религиозной философии С. Н. Булгакова, С. Н. и Е. Н. Трубецких, П. А. Флоренского и др.

  Соч.: Собр. соч., 2 изд., т. 1—10, СПБ, 1911—13; Письма, т. 1—4, СПБ, 1908—23; Стихотворения и шуточные пьесы. Вступ. ст. З. Г. Минц, Л., 1974.

  Лит.: О Владимире Соловьеве. Сб.1, М., 1911; Трубецкой Е., Миросозерцание Вл. С. Соловьева, т. 1—2, М., 1913; Мочульский К. В., В. С. Соловьев, Париж, 1936; Коган Л. А., В. С. Соловьев, в кн.: История философии в СССР, т. 3, М., 1968, гл. Х; Спиров В. В., Философия истории Вл. Соловьева в ее развитии и преемственности, в сборнике: Из истории русской философии XIX-начала XX века, М., 1969.

  Р. А. Гальцева, И. Б. Роднянская.