Вольтер и вольтерианство в русской литературе
Вольтер (по-старинному Волтер) и вол(ь)терьянство в русской литературе.
В 1745 году Вольтер через посредство французского посла при петербургском дворе д’Альона стал добиваться, чтобы его избрали почетным членом Академии наук, и вызвался писать историю Петра Великого. Представленное В. в академию сочинение «Sur la Philosophie de Newton» было рассмотрено астрономом Делилем, и в 1746 году он был избран в почетные ее члены. В это же время наиболее влиятельные люди из русской знати вступили с ним в переписку, а из одного письма президента Академии, графа Разумовского, писанного Вольтеру в январе 1751 г., видно, что последний собирался в Петербург и что граф Разумовский отклонял его от этого намерения. Наиболее горячим поклонником В. был любимец Елисаветы, И. И. Шувалов, который состоял с ним в оживленной переписке[1].и ездил даже к нему в Ферней на поклон; по его же настоянию, В. поручено было составить историю Петра Великого, причем ему доставлено было множество материалов (между прочим, Герардом Мюллером и Ломоносовым), а в виде вознаграждения посланы были ценные подарки. Первая часть этого труда появилась в 1759 г., но далеко не удовлетворила русских почитателей В.: он не только утаил большую часть доставленных ему данных, но и вставил бездоказательные мнения и суждения, которые совершенно противоречили сообщенным ему материалам[2]. В царствование же Елисаветы Петровны на страницах русских периодических изданий появились и первые переводы сочинений Вольтера. В роли переводчиков выступили А. Р. Воронцов, И. Л. Голенищев-Кутузов, А. Дубровский и А. П. Сумароков; первый перевел две повести: «Микромегас» и «Мемнон» (в «Ежемесячных сочинениях» 1756 г., т. III, кн. 1 и 4); второй — «Задига» (в «Сочинениях и переводах, к пользе и увеселению служащих», 1759 г., т. IX); третий — разговор с китайцем «О славе» (в «Ежемесячных сочинениях», т. IV, кн. 9), а последний — отрывок: «Путешествие на нашу землю и пребывание на ней Микромегаса» (в «Трудолюбивой Пчеле», 1 759 г., кн. 8). Влияние В. в русской литературе усилилось чрезвычайно с воцарением Екатерины II, которая в развитии своего литературного таланта никому не считала себя столько обязанной, как В., и с непритворной благодарностью называла его своим учителем. Еще в бытность свою великой княгиней она прочла одно из лучших творений В. — «Essai sur les moeurs et l’esprit des nations». Сочинение это произвело на нее глубокое впечатление. На первой же странице Екатерина встретилась с совершенно новыми для нее мыслями: она прочла, что не лица, не государи и их войны, а законы, искусства, нравы и обычаи составляют существенное содержание истории. По вступлении своем на престол она свою переписку с В. начала сознанием, что до знакомства с его трудами читала одни пустые романы, но что он произвел переворот во всем ее внутреннем мире и заставил ее полюбить серьезное чтение. С 1763 по 1778 гг. она поддерживала с ним оживленную переписку, преимущественно о делах политических[3]. Императрица аккуратно уведомляла В. о своих законодательных предприятиях, о турецкой войне, о моровой язве, о пугачевском бунте и прочее, причем заметно старалась представить все известия в благоприятнейшем для России свете. Тон переписки самый интимный. Со своей стороны и Вольтер не оставался в долгу на комплименты императрицы, нередко сопровождавшиеся весьма существенными приложениями. Его письма к Екатерине удивительны по своей непостижимой для нашего времени беззастенчивой, безграничной лести. Он писал императрице, что она выше Солона и Ликурга, выше Петра I, [[Людовика XIV]|Людовика XIV]], Ганнибала; она «благотворительница человеческого рода»; где она — там рай и жить под ее законами — блаженство; она — «святая»; она — ангел, перед которым людям надо молчать благоговейно; она выше всех святых, она равна Богородице, «она пресвятая владычица снеговая». «Те Catharinam laudamus, Те dominam confitemur», — восклицает знаменитый писатель по поводу победы русской императрицы над турками. В заключение всех этих восторгов, Вольтер выражает даже удивление, как это она снисходит до переписки с таким ничтожеством, как он; великий писатель называет себя при этом «старым вралем» и «старой тварью». Благоволение императрицы к французскому писателю не могло не отразиться и на литературе. По ее мысли, с 1768 г. открылась в Петербурге под руководством Г. В. Козицкого, графа В. П. Орлова и А. П. Шувалова «комиссия для печатания на русском языке хороших иностранных книг»; комиссия, между прочим, наметила к изданию и некоторые сочинения В. («Кандида»). Это послужило сигналом для всей русской литературы и театра: периодические издания той эпохи наперерыв стали воспроизводить на своих страницах самые разнообразные сочинения В.; театральная сцена все чаще и чаще предлагала своим зрителям вольтеровские пьесы. Но еще усиленнее работали печатные станки над изданием переводов в формате маленьких брошюр или целых томов, не говоря уже о том, что и в подлиннике сочинения В. ввозились в Россию в громадном количестве (даже в 1797 г.). Наиболее усердными переводчиками были H. E. Левицкий и бригадир И. Г. Рахманинов; последний имел собственную типографию в Петербурге, а впоследствии перевел ее в свое имение, село Казинко Козловского уезда, где, между прочим, издал: «Полное собрание всех доныне переводных на российский язык и в печать изданных сочинений г-на Волтера» (3 ч., Козлов, 1791)[4]. Но по одним печатным изданиям нельзя еще судить о степени распространенности сочинений Вольтера: митрополит Евгений свидетельствует, что масса переводов ходила в рукописях. Все писатели Екатерининского века отдали дань поклонения знаменитому вольнодумцу. «Господин Волтер» не назывался даже по имени, а, ссылаясь на него, говорили только: «писатель знаменитый нашего века». Струя вольтеровского скептицизма проникла даже в сочинения Державина, который в стихотворении «На смерть князя Мещерского» вопрошал: «Вот прах его; он здесь. Где дух? Он там. Где там? Не знаем, мы только плачем и рыдаем». Исторические труды кн. Щербатова, и в особенности Болтина, отличавшиеся строго охранительным направлением, но в то же время стремившиеся очистить русскую историю от всякого рода чудес, переполнены ссылками на В. Сумароков открыто копировал приемы В., Фон — Визин пользовался им в своих комедиях: так, в сцене экзамена Митрофанушки из географии, известный ответ Простаковой взят из повести Вольтера «Jeannette et Colin». Известно также послание Фон-Визина к слугам Шумилову, Ваньке и Петрушке, с очень скептическим направлением.
Все это быстро изменяется при первых же вспышках французской революции; на имя П. Д. Еропкина адресуется особый рескрипт: «не печатать новое издание сочинений В. без цензуры и апробации московского митрополита», а в распоряжении о закрытии типографии Рахманинова и о конфискации его изданий произведения В. объявляются «вредными и наполненными развращением». Имя В. стало уже синонимом необузданного и безнравственного вольномыслия. Настроение Екатерины тотчас же отразилось и в литературе. Прежние отрывочные нападки на В. становятся систематическими. Еще в конце 1780-х годов появились две брошюрки: «Обнаженный Вольтер» (перевод с французского, СПб., 1787) и «Письмо Василия Левшина о поэме: На разрушение Лиссабона» (М., 1788), в которых опровергались религиозные воззрения французского писателя, а затем потянулась длинная вереница полемических трактатов, не прерывавшаяся даже в царствование Александра I. То были главным образом переводные сочинения, как, например: «Вольтеровы заблуждения» аббата Нонота (2 ч., М., 1793 — перевод студентов воронежской семинарии под ред. митрополита Евгения); «Иудейские письма к г-ну Вольтеру» Гене (6 ч., М., 1808 и 1816); «Оракул новых философов, или кто таков г-н Вольтер» (М., 1803) и многие др. В первую половину правления Александра I снова появляется ряд переводов В., но уже иной колорит в них господствует: вместо беллетристических произведений, издается интимная переписка Вольтера и серия его исторических трудов. Наконец, в эту же эпоху выходит обширное «Собрание сочинений Вольтера с поправлением противу прежних с присовокуплением жизни сего знаменитого писателя и вновь переведенных сочинений, кои еще никогда не были изданы в свет» (5 ч., М., 1802—1805). В новейшее время стихотворения В. переводились В. Курочкиным («Собрание стихотворений», т. 2-й, СПб., 1869), под ред. В. Зайцева издана его «Философия истории» (СПб., 1868), а Н. Дмитриев перевел «Романы и повести В.» (СПб., 1870). В конце 1870-х гг. В. И. Семевский открыл в архиве Вольного экономического общества сочинение Вольтера, представленное им в ответ на заданную обществом в 1761 году тему — «О поземельной собственности крестьян». В этом сочинении, удостоенном от общества почетного отзыва, Вольтер во имя справедливости требует, чтобы государь освободил церковных рабов и своих собственных, но предостерегает от посягательств на права частных владельцев. В. И. Семевский («Отечественные Записки», 1879 г., №№ 10- 12) справедливо отмечает, что императрица Екатерина буквально исполнила программу Вольтера.
Ср.
- Ф. Терновский, «Русское вольнодумство при Екатерине II» («Труды киевской духовной академии», 1868 г., №№ 3 и 7);
- Д. Языков, «Вольтер в русской литературе» (СПб., 1879);
- А. Незеленов, «Литературные направления в Екатерининскую эпоху» (СПб., 1889).
Примечаения
- ↑ [Письма В. к Шувалову, к графу Воронцову, князю Голицыну и Сумарокову появились в книжке, переведенной Н. Е. Левицким: «Исторические записки о достопамятных и важнейших происшествиях, касающихся до жизни г-на В., писанные им самим, с присовокуплением писем его к некоторым знаменитым российским вельможам» (2 ч., М., 1807 и 1808)]
- ↑ [На этот труд В. писали примечания Г. Мюллер и Ломоносов; примечания последнего напечатаны в «Московском Вестнике» (1820 г., V) и в «Московском Телеграфе» (1829 г., № 6). Сама история В. переведена на русский язык Семеном Смирновым под заглавием: «История Российской империи в царствование Петра Великого» (4 ч., Москва, 1809), критический разбор в «Вестнике Европы» (1809 г., ч. 48, № 21).]
- ↑ [На французском языке переписка эта впервые появилась в 1785 году, на русском в 5 изданиях в начале XIX века. Первое издание представляет перевод И. И. Мартынова под заглавием: «Философическая и политическая переписка с 1763 по 1778 г.» (2 ч., СПб., восстановлено в 10-м т. «Сборника русского исторического общества» (СПб., 1872).]
- ↑ [Списки переводов В. приведены в нижеуказанных статьях Терновского и Языкова.]
- В статье воспроизведен материал из Большого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.
Вольтерьянство, кличка, данная во вторую половину 18 и в начале 19 вв. политическому и особенно религиозному вольнодумству, которое реакционеры связывали с именем и деятельностью Вольтера (см.). Во второй половине 18 века В. было распространено и в России; оно завоевало симпатии российских вельмож, давим возможность соединить барское либеральничание с соблюдением своих классовых интересов. Накануне Великой французской революции в Петербурге вышли две части собрания соч. Вольтера. Под свежим впечатлением революции Екатерина II распорядилась «не печатать новое издание (соч. Вольтера) без аппробации (одобрения и цензуры) московского митрополита». Дается предписание конфисковать полное собрание вольтеровских произведений «как вредных и наполненных развращением», а духовные и светские ханжи наперерыв в своих проповедях и пасквилях начинают клеймить Вольтера.
- В статье воспроизведен текст из Малой советской энциклопедии.
