История Германии

Материал из ЭНЭ
Перейти к: навигация, поиск

История Германии

История[1].

Германские племена

Немецкие племена, населявшие нынешнюю Германию от Рейна до Вислы, от Немецкого и Балтийского морей до Дуная, были известны римлянам под общим названием германцев (см.). Во время так назыв. Великого переселения народов (см.), вытесненные из мест своего первоначального поселения, они устремились на ЮЗ, тогда как напиравшие с В славяне заняли земли до Эльбы, Заалы, Верхнего Майна и Богемских гор. Салические франки, соединившись с остальными западными и восточными франками, положили при Хлодвиге начало Франкскому государству (см.). Хотя под управлением Меровингской династии это государство не раз подвергалось раздроблению, но мало-помалу оно вовлекло в круг своей власти все германские народности. В начале IX века господство Карла Великого, воскресившего по форме и названию Римскую империю, простиралось от Немецкого моря на С до Гарильяно на Ю, от южных склонов Пиренеев на З до Лейты и Эльбы на В. Его же власти подпали и славянские племена между нижнем Одером в Эльбой. Но уже после смерти сына Карла Великого, Людовика I, или Благочестивого, новая Римская империя была разделена, по Вердёнскому договору (843), между тремя его сыновьями. Карлу Лысому достались земли к западу от Рейна, то есть большая часть нынешней Франции; Лотарь получил, вместе с императорским титулом, Италию, Бургундию и земли между Рейном и Маасом (получившие впоследствии название Лотарингии), Лудвиг Немецкий — Германию или земли к В от Рейна, вместе с Майнцем, Вормсом и Шпейером.

От Верденского договора до Рудольфа Габсбургского, 843—1273.

Исторические карты Германии. I.

I. От Верденского договора до Рудольфа Габсбургского, 843—1273. Владения Лудвига Немецкого (843—876), заключенные между Рейном, Эльбой, Заале и Богемским Лесом, совмещали в своих границах большую часть немецких земель, входивших в состав империи Карла Великого, и послужили ядром, из которого впоследствии развилась Германская империя. После смерти Лотаря, не имевшего законных детей, Лудвиг получил, по Мерзенскому договору (870), восточную часть Лотарингии, вместе с Базелем, Страсбургом, Мецем, Триром, Кельном, Аахеном в Утрехтом. Самый деятельный из внуков Карла Великого, он с успехом защищал северные и восточные границы своего государства от набегов норманнов и славян.

После неудачной попытки Карла Лысого воспользоваться смертью Лудвига Немецкого для ослабления его государства, сыновья последнего, Лудвиг, Карломан и Карл, разделили между собой отцовское наследие, причем первый получил Франконию, Саксонию и Тюрингию, второй — Баварию, а третий — Аламанию. Ранняя смерть обоих старших братьев (880 и 882) доставила Карлу Толстому не только все владения отца, но также Францию, вместе с императорской короной и Италией, так как единственный малолетний отпрыск Карла Лысого не в силах был защищать свою страну против норманнов, и французские вельможи избрали своим королем Карла. Но это случайное восстановление державы Карла Великого было очень непродолжительно. Физические и умственные недостатки Карла Толстого, лишившие его влияния внутри страны, а также его неспособность оказать должный отпор норманнам, повели к его низвержению (887) и новому, более прочному разделу монархии Каролингов. Франция выбрала себе отдельного короля. Бургундия распалась на две части по ту и по сю сторону Юры, Италия подпала под власть разных династий, тогда как Г. провозгласила королем незаконного сына Карломана, Арнульфа (887—899), герцога каринтийского (см. соотв. статью). Его попытка восстановить империю Карла Великого, вместе с прежним господством над Францией и Италией, увенчалась только временным успехом. При его несовершеннолетнем сыне и преемнике Лудвиге Дитяти (900—911), королевская власть потеряла всякий авторитет внутри страны и государство подвергалось опустошительным набегам диких орд мадьяр. Вельможи сделались всемогущими; возникли самостоятельные, наследственные герцогства. Саксонцы образовали самостоятельное государство и в скором времени приобрели первенство между всеми немецкими племенами. Царствование Каролингов пришло к концу и после смерти последнего их отпрыска предстоял выбор нового короля, которому, однако, недоставало наследственного авторитета. При таком положении дел королю Конраду I (911—918), происходившему из франконского рода, связанного родственными узами с Каролингами, было очень трудно упрочить свою власть. Поддерживаемый только франкскими элементами, имея против себя знать и местные партикуляристические стремления в Саксонии, Баварии и Швабии, окруженный внешними врагами, он, при всей своей личной энергии, не был в силах помешать разложению государства внутри и ослаблению его извне. Однако сознание опасностей, угрожавших государству на С и В со стороны датчан, славян и мадьяр и на З со стороны французов, было еще настолько живо, что после смерти Конрада оба главные племени, франки и саксы, единогласно избрали королем могущественного саксонского герцога Генриха (см.).

Генрих I (919—936) упрочил королевскую власть, заставив смириться непокорных герцогов; присоединил к Г. всю Лотарингию (923); восстановил прежнее господство над датчанами и славянами и нанес чувствительное поражение мадьярам (933). Внутри государства его мирная и строительная деятельность была в высшей степени благотворна. Сын его, Оттон I Великий (936—973), счастливо одолел поднявшуюся против него вражду наследственных герцогов, роздал их владения своим родственникам и друзьям, усердно заботился об обращении в христианство славян-язычников, присоединил к Германской империи (951) ломбардскую корону, а вместе с ней и господство в Италии, поражением при Лехе (955) он заставил мадьяр надолго воздержаться от новых набегов. Возложив на себя императорскую корону Карла Великого, он сумел поставить Римскую церковь в прежнее зависимое положение. Женитьба его наследника на византийской принцессе должна была доставить его дому влияние в южной Италии. Кроме внешнего могущества, он много заботился и о внутреннем развитии страны. Итальянские и византийские влияния стали проникать в Германию и сказались как в ее духовной литературе, так и в области искусства. При Оттоне II (973—983), потерпевшем жестокое поражение в южной Италии в войне с сарацинами, и Оттоне III (983—1002), перенесшем центр тяжести своего господства в Италию, прочность государства и его внешнее могущество стали клониться к упадку. Генрих II Святой (1002-24), внук брата Оттона I, Генриха, последний император из Саксонского дома, снова поднял значение императорской короны, оказал энергический отпор восточным славянам и восстановил герман. владычество в Италии (см.).

На заложенном таким образом фундаменте Конраду II (1024-39), из древнего графского рода в рейнской Франконии, находившегося в родстве с каролингскими и саксонскими королями, уже не трудно было развернуть значительную деятельность. Он успешно боролся против непокорности и произвола вассалов, старался сосредоточить владение герцогствами в своей собственной фамилии, заставил уважать свою верховную власть в верхней Италии и присоединил к империи Бургундское королевство, владетельный род которого угас в 1032 г. Сын его, Генрих III (1039-66), избранный и коронованный еще в детском возрасте, заставил Польшу, Богемию и Венгрию признать свою вассальную зависимость от императора и водворил внутри государства строгое и справедливое управление. Неутомимый и храбрый, страшный для внешних и внутренних врагов, являясь посредником миротворцем в раздиравших тогда церковь смутах, Генрих, по-видимому, был уже близок к главной цели своего дома — созданию наследственной и единой монархии, когда его внезапная смерть положила конец всем этим ожиданиям (см.). Во время малолетства его сына, Генриха IV (1056—1106), властью завладела духовная и светская аристократия, не упустившая случая вознаградить себя за те утраты, которые она понесла при его отце. Достигши совершеннолетия, Г. необузданно и страстно бросился в борьбу с вассальными владетелями и племенным партикуляризмом, на который опиралась знать; последняя, в свою очередь, воспользовалась новым могуществом, приобретенным церковной иерархией в лице Григория VII, чтобы ослабить королевскую власть. Вся жизнь Г. IV наполнена этой борьбой между церковью и государством, между вассальными князьями и королевской властью, между феодализмом и городскими сословиями (см.). Сын его, Генрих V (см.), восставший на своего отца по наущению церкви, после вступления на престол оказался безусловным поборником наследственной политики своего дома. Первоначально счастливый в борьбе с немецкими князьями и Римом, он под конец должен был уступить соединенным силам врагов и отказаться от инвеституры, то есть от права назначения епископов (см.). Впрочем, по Вормскому конкордату (1122), он удержал за собой при назначении епископов гораздо большее влияние, чем это входило в планы Григория VII. С Генрихом V угас Франконский (Салический) род; но политика этого дома нашла себе естественных представителей в Гогенштауфенах, происходивших, по матери, от Генриха IV.

Франконской династии не удалось сломить самостоятельности князей; они упрочились и объединились. В долголетней борьбе могущество и владения феодалов выросли на счет королевской власти; церковь также извлекла неисчислимые выгоды из затруднительного положения монархии. С другой стороны, та же борьба усилила политическое влияние городов, которые сделались естественными союзниками королей. Вообще, несмотря на упадок мирных искусств, борьба королей с феодалами подействовала возбуждающим образом на силы нации. Избранный в короли Лотарь II (1125—1137), герцог саксонский, держался уступчивой политики по отношению к князьям и Римской церкви. Дочь его, находившаяся в замужестве за Генрихом Гордым Баварским (см.), принесла своему мужу богатое наследство в северной Германии, благодаря которому Вельфы стали самыми сильными князьями Германии. После смерти Лотаря выбор князей пал на Гогенштауфена, Конрада III (1138—1152.). Вследствие смут, вызванных переходом королевской, власти от одного дома к другому, Конрад не мог выступить в деятельной, роли самостоятельного монарха, а его участие в несчастном крестовом походе 1147 г. еще более усилило внутренний замешательства. Племянник его, Фридрих I Барбаросса (1152-90), возвратил Баварию Генриху Льву, сыну Генриха Гордого (см.). Восстание ломбардских городов на первых порах было им усмирено, но церковные распри запутали его в новые затруднения, вследствие которых, после злополучного сражения при Леньяно, он принужден был заключить мир с ломбардцами и признать папой своего злейшего врага, Александра III. Зато он наказал непокорного и мятежного Генриха Льва, отказавшего ему в помощи против ломбардцев, и по Констанцскому миру (1183) упрочил свои верховные права над Ломбардией. Брак его преемника с наследницей норманнских королей в Неаполе и Сицилии открыл перед ним надежду на достижение господства в Италии иным путем, чем испытанный до сих пор.

Когда Фридрих I погиб в крестовом походе (1190), управление находилось уже в руках его деятельного и даровитого сына Генриха VI (1190-97; см.). Его планы соединить, посредством договора, короны Германии и Сицилии в одну наследственную монархию, совершенно подчинить власти своей Церковь и расширить могущество империи на востоке, указывали только на пылкую фантазию и находились в резком противоречии с тем, что последовало после его смерти. Несовершеннолетие его сына Фридриха II, двойные выборы в Германии, где одна партия провозгласила королем брата Генриха, Филиппа Швабского, а другая — сына Генриха Льва, Оттона Брауншвейгского, умственное превосходство такого папы, как Иннокентий III — все это нанесло жестокий урон могуществу императорской власти. После того как Филипп, с величайшими жертвами достигший, наконец, победы, пал от руки пфальцграфа Оттона Вительсбахского (1206), противник его, Оттон IV, был признан императором всеми партиями. Несмотря, однако, на то, что он был обязан престолом помощи папских приверженцев, новый император увидел себя вынужденным восстать против притязаний духовенства, вследствие чего уже в 1212 г., с согласия прежнего его покровителя Иннокентия, князья противопоставили ему другого короля, в лице молодого Фридриха Сицилийского, сына Генриха VI, еще ребенком предназначавшегося в наследники германской короны.

Фридрих II (1212-50) твердой и умелой рукой упрочил свою власть в Германии. Возложив на себя корону в 1220 г., он удалился в свое наследственное королевство — Сицилию и здесь ознаменовал свое правление высокой государственною мудростью. В Германии, где против него восстал его собственный сын Генрих (см.), возникли новые внутренние замешательства, выгодные для властолюбивых замыслов князей. Деятельность Немецкого ордена в Пруссии и победа северогерманских князей и голштинцев над датчанами при Борнхеведе (1227), равно как германизация прежней страны вендов, все еще свидетельствовали о полноте кипевших в народе сил, но само государство было расшатано: внутренние междоусобицы, кровавые расправы над еретиками, истребительная воина против Штедингов (см.) были знамениями времени. Личное присутствие Фридриха (1286), явившегося для усмирения своего сына, ничего не изменило в положении дел: он должен был подтвердить князьям все льготы, дарованные им Генрихом. Ослаблению Фридриха немало содействовали также постоянные возмущения ломбардских городов и вражда пап, всеми силами противодействовавших его господству над всей Италией. Григорий IX († 1241) и Иннокентий IV вели борьбу против короля всеми дозволенными и недозволенными средствами и находили себе могущественных союзников в суевериях своего времени, которому гениальный Фридрих, с его широким кругозором, должен был казаться еретиком и безбожником. В Г. сын его, Конрад IV, с трудом удерживал за собою власть. Смуты достигли крайней степени, когда Фридрих ум. Папская партия выставила (1246) против Конрада IV ландграфа Генриха Тюрингенского (см), а затем графа Вильгельма Голландского (см); но ни тот, ни другой не пользовались авторитетом. Конрад IV удалился в свое наследственное королевство, которое удержал за ним брат его Манфред, незаконный и самый даровитый из сыновей Фридриха II. После смерти Конрада IV (1254) сам Манфред принял бразды правления, но был побежден французами (1266), под предводительством Карла Анжуйского, призванного против него Римом. Последний отпрыск Гогенштауфенов, Конрадин, малолетний сын Конрада IV, напрасно пытался возвратить свое отцовское наследие, Сицилию (1268); он был побежден, взят в плен и обезглавлен в Неаполе.

Для Г. настало теперь смутное время, которое известно под именем великого междуцарствия (interregnum), когда ни один из избранных раздиравшими ее партиями королей — ни Конрад, ни Вильгельм, ни Альфонс Х Кастильский, ни Ричард Корнваллийский (1257-72) — не мог упрочить за собой королевский авторитет. Монархический строй государства окончательно распался; Г. раздробилась на множество почти самостоятельных владений, находившихся между собой в постоянной вражде. Аристократический элемент окончательно восторжествовал, в лице владетельных князей, над короной, встречая отпор только со стороны городов. Города, в общем замешательстве, также приобрели силу и независимость, обогатились торговлей и промыслами и сплотились в союзы. Между этими союзами мировое значение приобрел в особенности Ганзейский союз (см. Ганза). Распались все связи общего порядка и правосудия; в стране неограниченно господствовало право сильного, или так называемое кулачное право. Падение императорское власти нанесло тяжелый удар рыцарству, которому мало помогли разбойничьи набеги на князей и города. Только там, где оно выступало в виде тесно сплоченной корпорации, вроде Немецкого ордена, оно ушло от своей неизбежной судьбы и не было закабалено княжеской властью.

От Рудольфа Габсбургского до Реформации, 1273—1517.

II. От Рудольфа Габсбургского до Реформации, 1273—1517. — Вновь избранный император Рудольф I (1278-91), граф Габсбургский, хотя и положил конец смутам междуцарствия, но о восстановлении прежнего могущества франконских и гогенштауфенских королей пока не могло быть и речи. Высшая аристократия, как светская, так в духовная, городские сословия, даже имперское дворянство были слишком крепки своей территориальной и местной властью, чтобы в Г. мог одержать верх тот вид монархической власти и единства, который являлся уже почти законченным в других государствах, особенно во Франции. Рудольф добивался только того, что было достижимо при данных условиях. Он предоставил итальянские и церковные дела самим себе, не заботился о римских и крестовых походах и обратил все свое внимание на водворение законности и порядка внутри страны, на ограждение внутреннего мира и целости империи. Значение и авторитет его возросли, благодаря успешной войне против чешского короля Оттокара (1276 и 1278), который, пользуясь смутами последнего времени, овладел австрийскими землями и отказался признать свою ленную зависимость от императора. Победа над Оттокаром доставила Рудольфу Австрию, Штирию, Каринтию и Крайну, которые сделались наследственным достоянием Габсбургского дома. Ему, однако, не удалось добиться от курфюрстов, присвоивших себе во время междуцарствия исключительное право избрания императора, чтобы они избрали наследником императорской короны его сына Альбрехта. Враждебные восстановлению королевского авторитета и наследственной монархии, курфюрсты избрали в короли бедного графа Адольфа Нассауского (1292-98) и только потом, когда Адольф потерял их милость, они обратились к Альбрехту I (1298—1308). Не особенно счастливый в своих попытках к расширению императорской власти, Альбрехт, однако, успешно действовал против рейнских курфюрстов, но пал под ножом своего собственного племянника Иоанна. В императоры был избран Генрих VII] Люксембургский (1308-13; см.). В надежде упрочить свою власть возложением на себя римской императорской короны, он предпринял поход в Италию, но не сумел ни занять там твердого положения, ни избегнуть раздоров с папой. При новых выборах курфюрстская олигархия разделилась на две партии, люксембургскую и габсбургскую. Первая избрала герцога Лудвига Баварского, а вторая — Фридриха австрийского, сына Альбрехта I. В возгоревшейся войне австрийский претендент нашел себе ревностных союзников в княжеской и рыцарской аристократии, а баварский — в городском и ремесленном сословии. Победа Лудвига при Амперинге (1322) доставила в его руки его соперника; но он воспользовался этим для рыцарского с ним примирения, и оба претендента совместно управляли государством. Эти усобицы послужили поводом к одному из знаменательнейших столкновений с Римской церковью. После падения Гогенштауфенов папство клонилось к упадку. С начала XIV ст. оно находилось во французском плену в Авиньоне. Папа Иоанн XXII выступил с притязаниями на роль третейского судьи над Германией — притязаниями, которые в таком объеме и с такой надменностью не высказывались до него даже самыми могущественными главами Церкви. Хотя в этом споре Лудвиг IV имел на своей стороне всю нацию, ученых юристов и даже духовенство, но он не обнаружил ни мужества, ни последовательности, а покорно умолял папу о снятии отлучения. Наконец сами курфюрсты вступились за национальное дело и на съезде в Рензе (1338) заявили, что каждый законно избранный король получает свою власть единственно от Бога и не нуждается в папском утверждении. Тем не менее Лудвиг, впоследствии, снова сделался смиренным орудием папы Климента VI и в то же время обнаружил такое самовластие и беспощадную жестокость, что против него образовался новый политический союз. В соглашении с Францией и папой союзники избрали королем маркграфа Карла Моравского, внука импер. Генриха VII, которому, однако, не легко было бы овладеть властью, если бы на другой же год не умер Лудвиг (1347). Приверженцы последнего избрали графа Гюнтера Шварценбургского, но, подкупленные Карлом, покинули его, и сам Гюнтер († 1349), чувствуя приближение смерти, добровольно отказался от престола. Карл IV (1349- 78) мало вмешивался во внутренние дела Г. и почти всю свою деятельность устремил на устройство и расширение своих наследственных владений. Его Чешское государство, к которому принадлежали также Моравия, Силезия, Лузация, а позднее Бранденбург и значительная часть верхнего Пфальца, испытало на себе благодеяния устойчивого и заботливого управления, тогда как имперским делам он уделял мало внимания. Даже знаменитейший акт его царствования, Золотая булла 1356 г., по крайней мере отчасти вытекал из стремления доставить своему дому и избирательному голосу чешской короны прочное и преобладающее влияние. Золотая булла даровала 7 курфюрстам (майнцскому, трирскому, кёльнскому, богемскому, пфальцскому, саксонскому и бранденбургскому) исключительное право избрания королей (см. [[Золотая булла |Золот. булла]]). Начиная с этого времени курфюрсты образовали тесно замкнутую олигархию, возвышавшуюся над всеми другими князьями и занимавшую место почти наряду с императором. Перед смертью Карла IV Г. была близка к тому, чтобы распасться на самостоятельные княжества, рыцарские и городские федерации. Карлу наследовал сын его Венцеслав (1378—1400). Даже менее вялая натура, чем новый король, не была бы в силах поддерживать внутренний мир в этом общем замешательстве и усмирить раздоры партий. Венцеслав предпочел совсем удалиться в свое Чешское королевство, выказывая величайшее равнодушие к делам Г. (см. соотв. статью). Между тем, именно в это время в Г. происходила борьба на жизнь и смерть между княжеской аристократией и городами, которые, сплотившись в политические союзы (швабский и рейнский), вознамерились сбросить с себя иго феодалов и занять такое же положение, как горожане и крестьяне Верхне-Аламанского (швейцарского) союза. Но, между тем, как последние, вследствие побед при Земпахе и Нефельсе, достигли полной независимости, швабские города потерпели жестокое поражение при Дефингене (1388) и должны были признать над собою власть князей. В одной только Нижней Г. городское население, благодаря Ганзе, все более и более приобретало политическое могущество. Когда, наконец, Венцеслав обнаружил намерение присоединиться к Франции для устранения церковного раскола, он был низложен рейнскими курфюрстами, вследствие козней папы Бонифация IX. В преемники ему был избран главный зачинщик этого низложения, курфюрст пфальцский Рупрехт (1400-10). Дельный правитель в своем маленьком княжестве, Рупрехт оказался весьма слабым как император и потерпел неудачу в походе против миланских Висконти.

После смерти Рупрехта, некоторые князья избрали в короли брата Венцеслава, Сигизмунда Венгерского, другие — Иоста Моравского; скорая смерть Иоста доставила власть Сигизмунду (1410-37). Тем временем на первый план выдвинулись беспорядки в недрах Римской церкви. Церковный раскол, равно как все более и более увеличивавшееся со времени Авиньонского пленения вырождение католицизма вопияли о необходимости «реформации церкви в ее главе и членах». Сигизмунд обнаружил в этом направлении чрезвычайную деятельность, и ему удалось созвать знаменитый собор в Констанце (1414). Несмотря на то, что большинство собрания искренно было проникнуто сознанием необходимости реформ, деятельность его, в этом отношении, осталась бесплодной; новый папа (Мартин V) был избран раньше, чем были проведены необходимые реформы в церковном устройстве. Немцы, изложившие свои жалобы в «Avisamenta nationis Germanicae», мало-помалу очутились в изолированном положении; папе удалось разъединить нации и заключить с ними отдельные конкордаты. Такой же договор заключен был и с Германией (1418), но ни разу не был применен в полном объеме. Горьким плодом собора был кровавый разгром в Чехии — так называемая Гуситская война, обрушившаяся своей разрушительной силой на Г. Бессилие империи, как единого государства, ярко сказалось в страшных набегах чехов, против которых Г. оставалась беспомощной. Сигизмунд напрасно старался создать народное ополчение, посредством общего обложения. Сам он находился постоянно в денежных затруднениях, принуждавших его отчуждать значительные княжества, как, напр., Бранденбургское курфюршество, проданное им Гогенцоллернам. Он должен был оставаться спокойным зрителем того, как на зап. границе империи выросла могущественная Новобургундская держава. Между тем, созванный в Базеле (с 1431) собор (см. соотв. статью) снова принялся за исправление церкви и, несмотря на сопротивление Рима, выступил с целым рядом улучшений, которые могли бы быть полезны и для Г. Избранный после смерти Сигизмунда, король Альбрехт II (1438-89), из австрийской ветви Габсбургов, по-видимому, был склонен принять на себя осуществление этих реформ. Но, после внезапной смерти Альбрехта, преобразовательная деятельность встретила решительного противника в лице Фридриха III (1440—1493), из Штирийской линии Габсбургского дома (см. Габсбурги). Новый король предпочел реформам соглашение с Римом, отступал шаг за шагом и, усыпленный римскими интригами и обещаниями, довел, наконец, дело до того, что по так называемому Ашафенбургскому конкордату (1448) нация лишилась самой важной части обещанных Римом уступок. Бездеятельный и окруженный опасностями в своих наследственных землях, Фридрих мало был пригоден к тому, чтобы возвратить императорской короне ее прежний блеск. Он предоставил князьям, городам и рыцарству полную свободу действий. Угрожаемая с запада возраставшим могуществом Франции, а на востоке — постепенно приближавшимся напором турок, Г. настоятельно нуждалась в защите своей целости. Избрание сына Фридриха, Максимилиана, римским королем (1486) повлекло за собой продолжительные, но бесплодные совещания об общем земском мире и имперском суде, и ускорило образование Швабского союза, ставшего опорой земского мира. Начиная с 1487 г., имперский сейм на своих собраниях усердно стал заниматься политическими реформами, которым постоянно сопротивлялся Фридрих III.

С воцарением Максимилиана I (1493—1519) дело, реформы возобновилось с большими надеждами на успех, так как новый император сам был поборником внутренних улучшений. И действительно, на рейхстаге в Вормсе (1495) большая часть желанных реформ была приведена в исполнение. Кулачное право было безусловно уничтожено, установлен вечный мир и учрежден верховный имперский суд (Reichskammergericht). Он разбирал взаимные споры всех «непосредственных» владетелей (то есть подчиненных непосредственно и единственно императору) и служил высшей инстанцией для остальных. Императору предоставлено было право общего обложения, так назыв. «общий грош». Имперский сейм должен был собираться раз в год, на 1 месяц, для верховного надзора за соблюдением внутреннего мира, приговорами имперского суда и расходованием собранных налогов. Могущество территориальных владетелей достигло такого преобладания сравнительно с императорской властью, что имперский сейм, в состав которого входили теперь три коллегии: курфюрстов, князей и городов (см. Священная Римская империя), мог уже открыто помышлять о присвоении себе значительной доли правительственной власти. Максимилиан вступил в борьбу с этими стремлениями, продолжавшуюся во все время его царствования. Неудачный исход его внешних предприятий, в особенности так назыв. Швабской войны против швейцарцев (1499), и обусловливаемая этим нужда в более деятельной имперской помощи, заставили его, на имперском сейме в Аугсбурге (1500), согласиться на учреждение постоянного имперского правительства. Но последнее осталось мертворожденным, так как император стал выказывать все большую и большую враждебность к новым учреждениями В тот момент, когда рознь между ним и имперскими чинами достигла наивысшей степени напряжения, война за баварско-пфальцское наследство (1503—1504) доставила ему случай снова возвратить себе более решительное влияние во внутренних делах империи. Вопрос об имперской конституции так и остался нерешенным. На Кёльнском сейме (1512) вся страна была разделена в административном отношении на 10 округов, долженствовавших служить как бы цементом между разрозненными частями империи в образовать противовес расчленению ее на бесконечное число самостоятельных владений. Если в войнах, наполняющих послание годы царствования Максимилиана, император не мог похвалиться особенной удачей, то тем счастливее он оказался в мирном расширении могущества своего дома. Брак его сына Филиппа с Иоанной Кастильской доставил его внуку Карлу испанские владения, а брачный договор, заключенный Максимилианом от имени другого своего внука, Фердинанда, с королевским домом Богемии и Венгрии, открыл Габсбургскому дому надежду на приобретение этих земель. Таким образом положено было начало преобладанию Габсбургского дома.

От Реформации до Вестфальского мира, 1517-1648.

III. От Реформации до Вестфальского мира, 1517-1648. Первые десятилетия XVI в. ознаменовались глубоким брожением во всех сферах нем. жизни. Скандальная продажа индульгенций Тецелем доставила Лютеру повод (31 окт. 1517) выступить, в своих 95 тезисах, на борьбу с Римскою церковью, а после диспута в Лейпциге (1519) Лютер уже открыто восстал против авторитета Римской церкви. Среди этого общего волнения умов императором был избран (28 июня 1519) Карл Испанский, внук Максимилиана. Карл V (1519-56), от которого большинство народа ожидало улажения церковных дел в национальном духе, был слишком опутан своими внешними, чуждыми Г. интересами, чтобы эти ожидания могли оправдаться. В надежде заручиться дружбой папы в предстоящей борьбе с Францией, он на Вормском сейме (1521) изрек Лютеру опалу и затем устремил свою деятельность на войну с Францией, уступив своему брату Фердинанду немецко-австрийские владения. Управление империей было передано в руки имперского правительства, которое не стесняло нового учения. С другой стороны, попытки рыцарства и крестьян воспользоваться религиозным брожением для полного социально-политического переворота потерпели полное крушение. На сейме в Шпейере (1526) было принято решение, чтобы до улажения религиозного вопроса вселенским собором «каждый был вправе жить и действовать, как дозволяет ему сознание ответственности перед Богом и перед императорским величеством». На новом сейме в Шпейере (1529) католики успели, однако, добиться отмены прежних уступок. Поборники нового учения заявили против этого протест и получили название «протестантов». Император нашел, что настала пора, в соглашении с Римом, подавить новое исповедание; но Аугсбургский сейм (1530), на котором протестанты изложили свой символ веры, впервые наглядно показал Карлу всю громадность предстоящего ему отпора, а его отношения к Франции и туркам были таковы, что он счел неблагоразумным еще более увеличить рознь внутри государства. Когда протестантские чины, составив Шмалькальденский союз, заявили, вместе с Баварией, протест против избрания Фердинанда в римские короли и стали искать сближения с Францией, Венгрией и Данией, Карл должен был даровать им в Нюрнберге (1532) первый религиозный мир, обеспечивший за ними свободу исповедания до будущего собора. Между тем, как император весь был поглощен внешними делами, Шмалькальденский союз приобрел решительный перевес внутри страны. Опираясь на него, Филипп Гессенский снова восстановил на престоле изгнанного герц. Ульриха Вюртембергского (см. Вюртемберг). Попытка образования католической контрлиги (Нюрнбергского союза), не имела успеха, несмотря на содействие императора и папы. Занятый своими франц. и турецкими походами, Карл должен был спокойно смотреть на то, как шмалькальденцы все более и более увеличивали круг своих приверженцев, изгнав самого преданного императору князя, Генриха Брауншвейгского. Протестантство делало быстрые успехи даже в тех странах, которые до тех пор оставались вне союза — в Бранденбурге, Альбертинской Саксонии, архиепископстве Кельнском и т. д. Уступчивость императора доставила ему, впрочем, помощь немец. протестантов в войне против Франции. Когда эта война победоносно завершилась миром в Крепи (1544), Карл поспешил заключить с Римом наступательный союз для насильственного искоренения новой веры. В 1546 г. ему удалось покорить Верхнюю Г.; в 1547 г. он нанес поражение саксонскому курфюрсту при Мюльберге и коварными переговорами обезоружил ландграфа Филиппа Гессенского, захватив обоих князей в плен. Грозное могущество, приобретенное теперь Карлом в Г., возбудило опасения в его союзниках, Морице саксонском и папе, а насильственно навязанный им протестантам аугсбургский интерим (см.) восстановил против него всю протестантскую Германию. Его собственные проекты преобразования Церкви встретили сильнейший отпор не только со стороны партий, но и на Тридентском соборе, заседавшем с 1545 г. Обращение Карла со взятыми им в плен князьями подало повод Морицу саксонскому, в союзе с нем. протестантами и Францией, напасть на императора и принудить его брата Фердинанда к заключению Пассауского мирного договора (1552). Все старания Карла снова отнять у французов захваченные ими во время этого кризиса три лотарингских епископства окончились неудачей. Чувствуя свое бессилие, он передал управление делами империи своему брату, который в 1555 г. заключил так называемый Аугсбургский религиозный мир.

Исторические карты Германии. II.

После добровольного отречения Карла V (1556), императорское достоинство перешло к этому брату, царствовавшему под именем Фердинанда I (1556-64). Аугсбургский религиозный мир обеспечил протестантам свободное отправление их религии, наравне с католиками; но статья о «духовной оговорке» (Reservatum ecclesiasticum), лишавшая должностей и доходов тех духовных князей, которые впредь присоединятся к новой вере, заключала в себе зародыш новых раздоров. Имперское устройство, уже до Реформации являвшееся выражением многоголовой территориальной власти, приняло теперь характер чисто аристократический. Каждый владетель ведал религиозные дела, как и все другие, в своих личных и местных интересах. На востоке грозной силой выросли турки, за которыми Фердинанд принужден был оставить все их завоевания в Венгрии, а на западе возвышалась Франция. Торговле был нанесен чувствительный удар переворотом, произведенным открытием Америки; ганзейские города должны были уступить свое первенство скандинавским королевствам. Нидерланды сперва достались Испании, а затем образовали самостоятельное государство, чуждое интересам Г. Балтийские провинции подчинились славянскому влиянию.

Максимилиан II (1564—1576), наследовавший своему отцу на императорском престоле, старался поддерживать мир между партиями; но от этого внутренняя рознь только усилилась. Его миролюбивой политике, много способствовавшей распространению протестантства в Австрии и Богемии, положен был конец при сыне его, Рудольфе II (1576—1612). Новый император, находившийся во власти иезуитов, нисколько не скрывал своего намерения нанести решительный удар Реформации и нашел себе преданных союзников в двух могущественнейших молодых князьях Г., Фердинанде Штирийском и Максимилиане Баварском. Жестокости последнего против имперского города Донауверта послужили сигналом к образованию унии, заключенной многими протестантскими князьями (1608) и вызвавшей в следующем году осуществление уже давно подготовлявшейся католической лиги. Но положение Рудольфа в его собственных наследственных землях становилось с каждым годом все более и более опасным; он принужден был, в так называемой «грамоте величества», даровать чехам свободу вероисповедания, и только смерть спасла его от утраты всех его корон. Брат и преемник его Матвей (1612-19), до тех пор находившийся в оппозиции к императору, не был способен обуздать взаимное ожесточение партий или приобрести влияние хотя бы на одну из них. Нарушение «грамоты величества» вызвало в Богемии (весной 1618 г.) революцию, послужившую внешним поводом к 30-летней войне (см.). Вскоре после того Матвей умер, оставив своим преемником в наследственных землях друга иезуитов, Фердинанда Штирийского.

Фердинанд II (1619-37), которого чехи признали низложенным с престола, сумел, однако, при самых тяжелых обстоятельствах, не только утвердиться в Австрии, но и сделаться германским императором. Поддерживаемый лигой, он усмирил восстание чехов, победил избранного ими короля Фридриха (кюрфюрста пфальцского) и добился распадения унии. Вслед за этим, как в Богемии и Австрии, так и во многих других частях Г., началось беспощадное искоренение Реформации, что подало иностранным государствам — сначала Дании (1625-29), потом Швеции и Франции — повод к вмешательству в нем. дела. Фердинанд II сумел, между тем, сбросить с себя зависимость от лиги и при помощи Валленштейна создать в империи самостоятельную военную силу. Но он имел неблагоразумие отставить Валленштейна в тот самый момент, когда, с одной стороны, поссорился с предводителями лиги, а с другой — изданием в высшей степени неполитичного восстановительного эдикта (1629) вызвал к себе глубокую ненависть протестантов. Это помогло шведскому королю Густаву Адольфу поддержать погибавший протестантизм и вместе с тем утвердить шведское господство на германском прибрежье Балтийского моря. С величайшими затруднениями Густав Адольф проложил себе путь в Саксонию, опрокинул силы лигистов при Брейтенфельде (1631), победоносно прошел к Рейну, в Швабию и Баварию и разбил при Люцене (1632) императорские войска, под начальством снова назначенного Валленштейна (см.). Смерть шведского героя спасла Габсбургов. После победы при Нордлингене (1634) императору удалось, по пражскому мирному договору (1635), склонить на свою сторону по крайней мере часть протестантов; но, покуда основы «восстановительного эдикта» не были окончательно устранены, иностранным державам не трудно было продлить войну. И действительно, война продолжала свирепствовать и после смерти Фердинанда, при сыне его, Фердинанде III (1637-57). Значительная часть Германии была разорена в конец; самые цветущие страны на Рейне, Майне и Неккаре превратились в пустыни. Наконец, открывшийся в Мюнстере и Оснабрюке мирный конгресс, после долголетних переговоров, счастливо завершился Вестфальским миром (1648). Протестантам, в том числе и приверженцам реформатского вероисповедания, была дарована религиозная равноправность, изгнанные князья были снова восстановлены в своих правах, — но все это было достигнуто ценой полного политического обессиления империи. Державы-посредницы, Швеция и Франция, получили щедрое вознаграждение немецкими землями, а германские владетельные князья приобрели права самостоятельных государей.

От Вестфальского мира до основания Германского союза (1648—1815).

IV. От Вестфальского мира до основания Германского союза (1648—1815). — С заключением Вестфальского мира авторитет императорской власти существовал только по имени; империя превратилась в союз государств, едва связанных между собой. На постоянном сейме в Регенсбурге, открывшемся в 1663 г., германские государи участвовали уже не лично, а через своих уполномоченных. Совещания велись с такой педантичной кропотливостью, что для безотлагательных нужд нации сейм был совершенно бесполезен. Император почти безвыездно жил в своих наследственных землях и становился все более и более чуждым империи; параллельно с этим возрастало влияние иностранных держав. Самая образованность и духовное развитие народа становились в зависимость от иностранцев, в особенности от Франции. Империя, стесненная со всех сторон турками, французами и шведами, играла в наступивших вскоре событиях чисто пассивную роль. Многие западно-германские государи прямо держали сторону Франции, так что после смерти Фердинанда III не мало труда стоило провести избрание его сына, Леопольда I (1658—1706). Даже завоевательная политика Людовика XIV не могла воодушевить немецкий народ на дружный отпор. В первое время за интересы Германии вступился один только великий курфюрст бранденбургский и при Фербелине (1675) нанес чувствительное поражение союзникам Франции, шведам. Когда, наконец, император и империя решились принять участие в войне, то соперничество отдельных немецких держав на каждом шагу мешало успеху военных действий. Нуждаясь в войсках против венгерских мятежников и турок, император принял Нимвегенский мир (1678) и принудил Фридриха-Вильгельма возвратить шведам отвоеванные у них балтийские провинции. Пользуясь этим полным отсутствием единства, Людовик XIV, посредством своих «присоединительных палат» (Chambres de Réunion), ослаблял империю на Западе и присоединил к Франции Страсбург (1681). Наконец, притязания его на пфальцское наследство заставили немецкие державы пристать к новой коалиции против Франции. По Рисвикскому миру (1697), однако, Г. не получила обратно отнятых у нее провинций. Людовик возвратил только Фрейбург и Брейзах.

Война за исп. наследство опять-таки имела своим театром преимущественно Германию, северные и восточные границы которой были в то же время разоряемы Великой Северной войной. Казалось одно время, что новый имп. Иосиф I (1705-11) сумеет возвратить Г. все ею утраченное. Но когда, после смерти Иосифа I, импер. сделался тот самый принц Карл VI (1711-40), для защиты прав которого на Испанию составилась коалиция, Англия, не желая излишнего усиления Габсбургов, заключила Утрехтский мир и Германская империя принуждена была, по Раштадскому договору, отказаться от надежды возвратить потерянное. В то же время Северная война хотя и сломила могущество Швеции, но зато выдвинула на театр европейской политики Россию. Промежуток времени между окончанием войны за Испанское наследство и смертью Карла VI знаменателен для Германии тем, что в это время Бранденбург-Прусское государство, возведенное на степень королевства в 1701 г., получило от короля Фридриха Вильгельма I ту военную и административную организацию, на основах которой Фридрих II создал потом Прусскую великую державу. В войне с Францией 1733—1735 гг. Германия опять-таки оказалась в проигрыше, хотя противник далеко уже не был так грозен, как прежде. Внутри империи тон задавала правительственная система Людовика XIV и его преемников. Влияние фаворитов и метресс нашло себе доступ у большинства немецких дворов; образованность, нравы и моды господствующих классов общества подражали французским образцам. Из всех немецких государств одна только молодая Пруссия избегала этого деморализующего влияния и представляла, под военно-деспотической формой, образец попечительного и бережливого правительства, которое будило спящие силы народа и сумело доставить маленькому государству нравственное превосходство, далеко не соразмерное с территориальным объемом. Уже в это его время в образованных слоях нации, особенно в третьем сословии, шевелилась реакция против господства придворно-французской образованности — реакция, которая вскоре окрепла в «золотой век литературы», под руководством Клопштока, Лессинга и Гердера.

Имп. Карл VI ум. в 1740 г., и с ним угасло мужское поколение Габсбургов. Чтобы обеспечить за своей дочерью, Марией-Терезией, наследство Габсбургского дома, он издал Прагматическую санкцию, которая, однако, оказалась недостаточной защитой против честолюбия соседей и претендентов. Фридрих II, только что вступивший на прусский престол, задался мыслью доставить своему молодому государству внешнее могущество. Бавария и Саксония тоже изъявили притязания на часть наследства. Этим воспользовалась французская политика, чтобы ослабить Австрию. Благодаря французскому влиянию, Карл Альберт баварский был избран императором, под именем Карла VII († 1745), тогда как Фридрих II занял Силезию. В начавшейся войне, которая, за малыми перерывами, продолжалась вплоть до Ахенского мира (1748), выиграла, в сущности, одна только Пруссия. Целым рядом кровавых битв она обеспечила за собой обладание Силезией. С остальными врагами Мария-Терезия легко справилась и даже добилась того, что супруг ее, Франц Лотарингский, избран был императором под именем Франца I. Как бы соперничая между собой, прусский король и Мария-Терезия старались поднять внутренние силы своих государств; но для Марии-Терезии это было только средством к достижению главной ее цели — к возвращению Силезии и унижению Пруссии. В Семилетней войне (1756-63) Пруссия, находя поддержку в одной только Англии, должна была выдержать одновременно борьбу с Россией, Францией, Австрией, Швецией и Германской империей. В этой борьбе старые формы империи еще раз выказали свое полное бессилие.

Австрия, однако, не отказалась от мысли вернуть себе свое прежнее положение в империи, и в лице Иосифа II (1765-90), получившего имп. титул после своего отца Франца I, сделала попытку в этом смысле; но при тогдашнем устройстве империи и при противодействии со стороны Пруссии, она оказалась неисполнимой. Для приобретения преобладающего влияния в Г., Иосиф задумал расширение своих владений на счет Баварии. С этою целью, после прекращения Виттельсбахской линии (1777), он захватил часть ее владений в качестве наследника; но, встретив вооруженное сопротивление со стороны Фридриха, остановился на мысли об обмене земель с Карлом-Теодором. В ответ на замыслы Австрии Фридрих учредил (1785) союз князей (F ü rstenbund), по которому большинство мелких германских князей примкнуло к Пруссии. Окруженный множеством затруднений и запутанный в войну с Турцией, Иосиф II умер в тот самый момент, когда Французская революция грозила потрясти весь тогдашний строй Европы. Она привела к сближению между Пруссией и Австрией, в то самое время, когда между ними готова была вспыхнуть борьба из-за Польского вопроса (Рейхенбахская конвенция от 28 июля 1790 г. и Пильницкая от 27 августа 1791 г.). Эта близость превратилась в наступательный союз против Франции, когда она объявила войну обеим державам. Император Леопольд II (1790—1792) не дожил до начала военных действий; ему наследовал, в 1792 г., сын его, Франц II. Несмотря на численное превосходство немецких войск, война с Францией велась ими безуспешно, благодаря, между прочим, старым счетам между обоими союзниками. Пруссия, угрожаемая в Польше кознями Австрии, примирилась с Французской республикой (1795) и, пожертвовав левым берегом Рейна, выговорила известные выгоды лично для себя. Ее примеру последовали сначала многие мелкие князья, а затем, после поражений в Италии и Г., и Австрия (1797). Раштадский мирные конгресс раскрыл внутреннюю разорванность Г., волнуемой внешними влияниями. Новая неудачная война, которую Австрия вела в союзе с Россией, Англией и Неаполем против Франции (1798—1801), окончилась Люневильским миром.

Призрачность Германской империи, все еще сохранявшей свои старые форму, немедленно обнаружилась в новых насилиях со стороны Франции, как, например, в занятии Ганновера (1803). В новом распределении германских областей, завершенном, в 1803 г., постановлением сейма, господствующую роль играли Франция и Россия. Множество мелких владений, в особенности духовных, было медиатизировано, то есть включено в состав более крупных государств, в виде вознаграждения за потери, понесенные ими на левом берегу Рейна (присоединенном к Франции). Учреждение Наполеоновской империи, захваты нового императора в Швейцарии, Италии и Голландии, наконец, образ действий французов в южн. и западной Г., которой они распоряжались как своей собственностью, вызвали новую коалиционную войну (1805), в которой Австрия сражалась против Наполеона, а южно-германские государи — в союзе с ним. Несчастный для Австрии исход этой войны, окончившейся Пресбургским миром (1805), усилил Баварию, Вюртемберг и Баден и создал из них, в пользу Франции, противовес Австрии и Пруссии. Внешним выражением этих новых отношений явился Рейнский союз (см.), поставивший целую треть германской территории в вассальную зависимость от Франции. Франц II, который уже в 1804 г. принял титул австрийского императора, под именем Франца I, формально сложил с себя теперь достоинство германского императора (август 1806), потому что империя фактически перестала существовать. В возгоревшейся вскоре после этого войне между Фракцией и Пруссией двойная победа Наполеона при Иене и Ауэрштете (14 октября 1806), равно как битвы при Фридланде и Прейсиш-Эйлау, имели своим результатом раздробление Прусского королевства, лишившегося, по Тильзитскому миру (1807), половины своих провинций. Несчастье открыло глаза правительствам и народам, свидетельствуя о необходимости иных, лучших порядков: для Пруссии и отчасти даже для Австрии наступил период преобразований. Правда, война 1809 г. отнюдь не сломила владычества Наполеона; напротив того, Венский мир только усилил могущество германских вассалов Франти и не помешал тому, что по простому императорскому указу весь северный берег Г. был присоединен к Франции; но народные восстания в Тироле и северной Германии ясно уже свидетельствовали о переворот в общественном настроении. Сигналом в общему восстанию послужила гибель франц. армии в России, в 1812 г. С переходом русских войск в пределы Г., национальное воодушевление увлекло за собой сначала Пруссию, а затем и остальную Г. Побежденная Франция принуждена была, по обоим Парижским мирным договорам, возвратить все немецкие владения, захваченные ею с 1792 г., а изгнанные Наполеоном князья снова были восстановлены на своих престолах. Венский конгресс (см.) создал в Г. новый порядок вещей, введением так называемой союзной конституции (см. Германский союз).

От основания Германского союза до революционного движения 1848 г

V. От основания Германского союза до революционного движения 1848 г. Устройство нового Германского союза не оправдало надежд, возбужденных в народе войной за освобождение. Новая союзная конституция заключала в себе очень мало гарантий народных прав и развития внутренней свободы. Если бы еще германские правительства чистосердечно приступили к осуществлению обещанных ими улучшений, то и этот порядок вещей все же был бы большим шагом вперед. Но с восстановлением старых порядков возвратились и старые злоупотребления, а правительства или вовсе воздерживались от дарования обещанных льгот, или исполняли свои обещания скупо и неохотно. Правда, в Нассау (1814), Саксен-Веймаре (1816), Баварии, Бадене (1818) и Вюртемберге (1819) обнародованы были конституции; но Пруссия не последовала этому примеру. Реакционная партия не замедлила еще более разжечь существовавшее неудовольствие своими доносами и заподозреваниями всякой свободной мысли и национальных стремлений. Некоторые выходки учащейся молодежи — например Вартбургский праздник (см.) — доставили желанный предлог к тому, чтобы в преувеличенном виде изобразить опасность охватившего Г. революционного духа. Убиение Коцебу Зандом (23 марта 1819 г.) явилось как бы подтверждением этого взгляда. Карлсбадские постановления 20 сент. 1819 г. отдали университеты под полицейский надзор, снова ввели цензуру и назначили центральную следственную комиссию в Майнце, для розыска тайных обществ и демагогических замыслов. Союзная конституция была дополнена Венским заключительным актом 8 июня 1820 г., направленным преимущественно против сословного представительства; венцом его служила статья, предоставлявшая союзным государям не стесняться никакими конституциями в исполнении своих союзных обязанностей. В союзном сейме некоторое время еще продолжалась борьба между противоположными направлениями; но князю Меттерниху, стремившемуся при посредстве сейма управлять средними и маленькими государствами, удалось, наконец, устранить из него более либеральные элементы и обратить его в безусловное орудие антинациональных и антилиберальных вожделений Австрии. Пруссия подчинилась влиянию этой политики, тогда как в средних и маленьких государствах еще теплилась, постепенно ослабевая, конституционная жизнь. Польская революция 1830 г. подействовала на Г. потрясающим и отрезвляющим образом, вдохнув новую бодрость в представителей либерализма. Оппозиционный дух проснулся с небывалой силой; где — бурной агитацией, а где — и открытым возмущением мелкие немецкие правительства были вынуждены к уступкам, тогда как у великих держав руки оказались связанными польским мятежом. Кургессен, Брауншвейг, Ганновер и Саксония получили представительные собрания; в других государствах была введена свобода печати. Но некоторые излишества — напр. Гамбахский праздник (см.) — послужили для правительств предлогом к энергичному вмешательству и к отмене, через посредство франкфуртского сейма, сделанных уступок (1882). Последовавшие за этим события, напр. франкфуртский мятеж (1833), еще более усугубили полицейскую деятельность союзного сейма. Выработанные на венских конференциях постановления 1834 г. прямо были направлены против отдельных конституций. Отмена ганноверской конституции королем Эрнстом Августом (1887) вызвала общее негодование, особенно после того как союзный сейм, призванный на защиту конституции, объявил себя некомпетентным. Доверие к союзному сейму было этим окончательно потрясено; в глазах народа он являлся только полицейским институтом. Возгоревшаяся около того же временя борьба архиепископа кельнского с прусским правительством в свою очередь тоже не мало содействовала к усилению общего брожения умов, обнаружив то громадное влияние, которое успела приобрести римская иерархия. Посреди этих замешательств совершилось одно из важнейших событий, ознаменовавших мирный период с 1815 до 1848 г., именно учреждение германского таможенного союза (см.), к которому пристали все средние и южно-германские государства, кроме Австрии. Новые надежды были возбуждены вступлением на прусский престол Фридр. Вильгельма IV (1840). Политический дух снова воспрянул; новые идеи носились в воздухе. Это продолжалось недолго. Мера свободы, допущенной новым королем, выходила за те границы, которых строго придерживалось прежнее правительство, но не была достаточна для того, чтобы удовлетворить новые потребности. Всесилие бюрократии, ее вмешательство во все сферы гражданской и церковной жизни, новые цензурные строгости, крутое обращение с подозрительными лицами в церкви, школе и даже судебном ведомстве, раздражительный тон по отношению к оживившейся деятельности некоторых провинциальных сеймов в 1843 г., поддерживаемое сверху пристрастие к военным — все это питало общее неудовольствие. Созыв соединенного ландтага (1847) приверженцам абсолютизма казался опасной уступкой духу времени, тогда как либеральная партия усматривала в нем нарушение обещаний, данных в эдиктах 1815 и 1820 г. Не в лучшем положении находились дела и в других нем. государствах. Деятельность таких министров, как Абеля в Баварии, Блиттерсдорфа в Бадене, Гассенпфлуга и дю-Тиля в обоих Гессенах укрепляла оппозицию и увеличивала рознь между правительствами и народами. Политическое движение получило обильную пищу в церковных раздорах. Кроме раскола внутри протестантизма, вызванного системой «Христианского государства» в Пруссии, общественное мнение поддерживалось в постоянном напряжении происками ультрамонтанской партии, особенно могущественной в Баварии. Во многих местах Германии существовала, притом, большая материальная нужда, сказывавшаяся в постоянном росте эмиграции и принявшая угрожающие размеры вследствие частых неурожаев и возвышения цен на жизненные припасы. Эти годы экономического кризиса (1845 и 1846) совпали с политическим возбуждением и много способствовали распространению его в таких кругах, которые до того времени оставались в стороне от всякой политики. Австрия, благодаря господствовавшей в ней политике замкнутости, принимала во всех этих движениях лишь косвенное участие. Но в ней скопился иного рода материал для брожения. Старая правительственная машина застыла в своей косности; бездушный механизм оказался несостоятельным для удовлетворения потребностям империи. Финансовое положение ухудшалось с каждым годом. Несмотря на неистовства цензуры и стеснения преподавания, преследуемые идеи все же проникали в народ. За долгий период мира состав Австрийской империи расшатался, а не окреп. Мадьяры, славяне, итальянцы роптали против нивелирующих поползновений кабинетного управления; мудрое правило: держать в узде одну национальность посредством другой — обмануло тогдашних мудрецов. Даже в провинциальных сеймах, с их ветхим феодальным устройством, мало-помалу поднялся дух оппозиции. Брожению умов в Г. много способствовало общее положение дел в Европе. Швейцария победоносно вышла из своего внутреннего кризиса, вопреки увещаниям всех великих держав. Во Франции разлад между короной и парламентскими партиями уже грозил насильственным переворотом. Итальянский полуостров успешно восстал против старой системы и вынудил у испуганных правительств чрезвычайные уступки. В Дании смерть Христиана VIII (20 янв. 1848) должна была ускорить столкновение между датскими и немецкими интересами. События в Мюнхене, начавшиеся студенческим бунтом 7 февр. 1848 г., красноречиво свидетельствовали о том, до чего дошло возбуждение даже в самой спокойной части Германии.

События с 1848 до 1871 г.

VI. События с 1848 до 1871 г. — Известия с запада, в быстрой последовательности возвещавшие падение Гизо, Людовика Филиппа и июльской монархии, подействовали на Германию словно электрический удар. Вся страна взволновалась; народ повсюду потребовал свободы печати, свободы сходок и ассоциаций, суда присяжных, общего избирательного права, представительства в союзном сейме и т. д. Во всех средних и мелких союзных государствах правительства волей-неволей должны были согласиться на исполнение этих требований и на замену нелюбимых министров людьми либеральными. В Баварии волнения окончились добровольным отречением короля Людвига. В обеих великих германских державах движение приняло характер настоящей революции. В Австрии страх перед мертвящей системой исчез бесследно. Италия, Венгрия Богемия находились в открытом восстании и даже столица сделалась театром неслыханного до тех пор волнения, окончившегося падением Меттерниха и его системы. Так наз. Мартовская революция повлекла за собой провозглашение свободы печати, учреждение национальной гвардии, созвание депутатов для составления новой конституции. В Пруссии, где не успели вовремя усмирить бурю, агитация в пользу конституционных требований охватила всю страну и столицу. Начиная с 17 марта в населении Берлина господствовала тревога, грозившая серьезным столкновением. В патентах от 18 марта король уступил желаниям народа; но вследствие ли недоразумения, или по злой воле, посреди всеобщего ликования, вызванного королевским решением, произошла кровавая схватка между войском и народом, перешедшая в упорный уличный бой, продолжавшийся до тех пор, пока войскам приказано было отступить и назначено было либеральное министерство. Два дня спустя, король, с германским знаменем в руках, совершил торжественный объезд по улицам Берлина, обещая стать во главе германского движения. Союзный сейм не только не пытался защищать старую систему, но немедленно признал совершившиеся факты и обратился к германским правительствам с предложением прислать уполномоченных во Франкфурте для пересмотра и изменения союзной конституции. Несколько дней спустя над сеймовым дворцом взвилось черно-красно-желтое знамя.

Тем временем во всей Германии происходили выборы в так наз. «предварительный парламент», открывшийся 81 марта под председательством гейдельбергского профес. Миттермайера. Отклонив республиканскую программу Струве и признав Шлезвиг, восточную и западную Пруссию составными частями Германского союза, собрание сложило свои полномочия в руки избранного им комитета пятидесяти, который, вместе с союзным сеймом, принял на себя руководство выборами в общий германский парламент. Внесенный в комитет так наз. проект семнадцати предлагал учреждение наследственного императорского сана и двух палат: верхней, в состав которой должны были входить царствующие государи, вместе с представителями отдельных государств, и нижней, из представителей народа, избираемых всеобщей подачей голосов. Республиканское восстание в верхнем Бадене, поднятое в это время Гекером и Струве, окончилось полной неудачей (см. Гекер). Парламент, открывший свои заседания 18 мая во Франкфурте-на-Майне, нашел Германию в состоянии глубокого брожения. Обнародованная в Вене конституция подала повод к новым беспорядкам. В Берлине возвращение принца Вильгельма (будущего императора Вильгельма I), тогда нелюбимого народом, усилило волнение, которое не улеглось и после открытия прусского учредительного собрания. Первым делом франкфуртского парламента было назначение временного главы исполнительной власти (Reichsverweser). Выбор пал на австрийского эрцгерцога Иоанна, кот. прибыл во Франкфурт 11 июля; союзный сейм передал ему свою власть и разошелся. На требование, чтобы союзные войска присягнули Иоанну, как своему верховному главе, Австрия и Пруссия ответили решительным отказом, а Бавария дала только условное согласие. Между тем, парламент приступил к своей главной задаче: обсуждению конституции и основных прав германского народа. Но борьба между конституционалистами и республиканцами, кипевшая вне парламентских стен, проникла и в недра собрания и тормозила его деятельность. В нем вскоре выдвинулись три главные партии: крайняя левая, стремившаяся к учреждению республики и опиравшаяся на народные массы, партия «малогерманцев», с президентом собрания, Гагерном, во главе, желавшая объединения Германии без Австрии, и партия «великогерманцев» (см.), противившаяся выходу Австрии из союза. Пока парламент тратил время на бесполезные раздоры, на севере вспыхнула война с Данией. Решимость короля Фридриха VII теснее связать Шлезвиг-Голштинию с Данией вызвала отпор со стороны немецкого населения герцогств, которое, выбрав временное правительство, обратилось с просьбой о помощи к союзному сейму. Пруссия, по поручению союзного сейма, заняла герцогства, но 26 августа, без разрешения имперского правительства, заключила, в Мальме, перемирие с Данией. Весть об этом произвела потрясающее впечатление в стране. Радикальная партия решила воспользоваться общим возбуждением, чтобы нанести удар умеренному большинству парламента, одобрившему действия прусского правительства. 18 сент. во Франкфурте возгорелась уличная борьба, во время кот. разъяренный народ растерзал двух членов парламента, кн. Лихновского и ген. Ауэрсвальда. В связи с франкфуртским восстанием находилась, новая попытка Струве, который 21 сент. ворвался с горстью швейцарских и немецких выходцев в Баден, завладел городом Леррахом и водрузил знамя республики, но уже 24 сент. был разбит баденскими войсками. Другое восстание, поднятое Pay в Вюртемберге, было усмирено без кровопролития.

События во Франкфурте еще более разожгли взаимную ненависть партий и подорвали доверие к парламенту, тем более, что в это же самое время старый порядок в Австрии и Пруссии праздновал своз первые успехи. Венское восстание было усмирено открытой силой, многие вожаки его были расстреляны по приговору военного суда, в том числе член германского парламента Роберт Блюм, поехавший в Вену по поручению левой. Во главе нового реставрационного министерства стал гр. Феликс Шварценберг. Рейхстаг был созван в Кремзир на 22 ноября. В то же время император Фердинанд отказался от престола в пользу своего племянника, Франца-Иосифа. В Пруссии 2 ноября составилось новое министерство графа Бранденбурга, которое перенесло заседания национального собрания в Бранденбург, стянуло войска к Берлину в провозгласило осадное положение. Национальное собрание объявило действия министерства незаконными, но должно было уступить силе и было распущено (5 декабря). Все это чувствительно, отозвалось на положении германского парламента. Принятые им решения относительно кризисов в Пруссии и Австрии не удовлетворили ни одной из враждебных партий, а попытка к посредничеству через имперских комиссаров обнаружила только его фактическое бессилие. В январе 1849 г. он принял предложение главы имперского министерства, Гагерна, об учреждении более тесного союзного государства без участия Австрии и о передаче сана главы империи одному из немецких государей, с присвоением ему титула императора. Австрия заявила протест против своего исключения, но обнародованная ею вслед за этим общая конституция для всех австрийских земель ясно показала невозможность объединения Германии с Австрией. После принятия закона о наследственности императорского сана германским императором был провозглашен король прусский Фридрих Вильгельм IV, который, однако, отклонил поднесенную ему корону, заявив депутации национального собрания, что он мог бы принять ее только с согласия немецких правительств. Тогда парламент решил принять дело осуществления конституции в свои собственные руки, убаюкивая себя надеждами, что у него достанет силы принудить правительства к принятию ее. В ответ на это Австрия отозвала своих депутатов из Франкфурта; Бавария тоже отклонила конституцию, а король вюртембергский заявил депутации своих палат, что никогда не признает над собой власти Гогенцоллернов. Ганновер и Саксония хотя и молчали, но было очевидно, что они последуют примеру других. Мелкие государства до поры до времени признали конституцию. Пруссия тоже прекратила сношения с франкфуртским парламентом и созвала в Берлине конгресс германских государей, обещая им свою помощь на тот случай, если бы, вследствие непреклонности франкфуртского парламента, возникли какие-нибудь новые замешательства. Повод к тому скоро представился. В Саксонии, Рейнской Баварии и Бадене народ, с оружием в руках, требовал принятия общеимперской конституции. Вспыхнувшее в Дрездене, 3 мая, восстание было подавлено после трехдневной уличной борьбы, при помощи прусских войск; они участвовали и в усмирении революционного движения в Рейнской Баварии. Более упорный характер приняла революция в Бадене. Она вспыхнула в мае и быстро распространилась по всей стране; инсургенты овладели даже крепостью Раштадтом. Великий герцог покинул страну; избранный в Офенбурге революционный комитет вступил в Карлсруэ и назначил временное правительство. Но прусские войска, под начальством принца Вильгельма, разбили инсургентов, заставили революционные власти очистить Карлсруэ в снова завладели Раштадтом. Между тем, национальное собрание все более и более таяло: все умеренные члены мало-помалу покинули его и в нем осталась лишь небольшая горсть левых и радикалов. Этот «парламент-туловище» (Rumpfparlament) перенес свои заседания в Штутгарт и выбрал правительство из 5 членов, но вскоре был разогнан вооруженной силой.

В то же время в Берлине открылись конференции, имевшие результатом заключение так называемого союза трех королей (Пруссия, Саксония и Ганновер) и новый проект устройства Г. Оно должно было обнимать все немецкие государства, за исключением Австрии, с которой предполагалось заключить особый союз. Председательство в союзе (так называемой прусской унии), вместе с заведованием военными и дипломатическими делами, предоставлялось Пруссии. Большинство мелких государств готово было присоединиться к этому проекту, а малогерманская партия франкфуртского национального собрания, съехавшаяся на так называемый «Nachparlament» в Готе (готская партия), постановила употребить все свое влияние для осуществления идеи унии и принять деятельное участие в выборах в будущий имперский парламент. Но уния не имела успеха; когда Пруссия созвала парламент в Эрфурт, от нее отложились Ганновер и Саксония. Эрфуртский парламент хотя и состоялся в марте 1850 г., но, после принятия конституции, немедленно был закрыт. Этим закончилось участие германского народа в политических делах; с тех пор управление судьбами Г. перешло исключительно в руки дипломатии.

Чтобы дать отпор прусским стремлениям к гегемонии, Австрия обратилась ко всем союзным государствам с предложением отправить уполномоченных в союзный сейм для обсуждения мер к учреждению нового временного центрального органа и к пересмотру конституции. На это приглашение отозвались и многие члены прусской унии; Пруссия снова очутилась в изолированном положении. Обращение ее к посредничеству России не имело успеха. На свидании с принцем прусским в Варшаве, на котор. присутствовал также глава австрийского министерства кн. Шварценберг, император Николай самым определенным образом высказался за сохранение трактатов 1815 и принял сторону Австрии. Между тем, возникший неожиданно кургессенский вопрос грозил войной между Пруссией и Австрией (см. Гессен-Кассель). Австрийские и баварские экзекуционные войска вступили в Гессен. В ответ на это Пруссия заняла Кассель, но вскоре перешла к более осторожной политике. По Ольмюцкому договору она отказалась от унии и от покровительства кургессенцам и дала согласие на созвание конференции в Дрездене для устройства дел Г. Дрезденские совещания, длившиеся целых полгода, ясно доказали несбыточность при тогдашних условиях всех широких планов преобразования Г. Оставалось только возвратиться к прежнему сеймовому устройству. Воскресший союзный сейм начал свою деятельность с приурочения конституций отдельных государств к принципам старого Германского союза. Реакция снова подняла голову. По примеру обеих великих германских держав, повсюду началось усердное уничтожение всего, что напоминало бурную эпоху. Исчез и германский флот, проданный частью с аукциона, частью Пруссии. На стороне Пруссии победа осталась только в области торговой политики. Австрия выразила желание вступить в германский таможенный союз в полном своем составе; но этому воспротивилась Пруссия, и таможенный союз был возобновлен на 12 лет в прежнем своем виде. Одновременно с этим Пруссия от имени союза заключила торговый и таможенный договор с Австрией, выгодный для обеих сторон.

В наступивших вскоре после этого европейских осложнениях Германский союз оставался в стороне и на политической сцене действовали только германские великие державы. В надвигавшейся Крымской войне Россия считала себя вправе рассчитывать на сочувствие Австрии и Пруссии; но первая поспешила заявить о своем намерении придерживаться строгого нейтралитета, а вторая сохранила себе свободу действия. Когда война фактически началась, обе державы потребовали от России, чтобы она очистила Дунайские княжества, грозя, в случае присоединения этих княжеств или перехода через Балканы, объявлением войны. Попытка средних государств выступить в виде самостоятельной третьей державы, рядом с Австрией и Пруссией, не имела успеха. Согласие между Австрией и Пруссией продолжалось, однако, недолго. Австрия заняла Дунайские княжества и заключила с Францией и Англией формальный оборонительный и наступательный союз. Открыто напасть на Россию она не решилась из опасения Пруссии, не соглашавшейся воевать против русского императора, а также ввиду нерешительного образа действий средних государств, которые дальше обещаний не шли. На конгрессе европейских держав, на котором был заключен Парижский мир, Германский союз не имел своего представителя.

Вследствие неизлечимой душевной болезни короля Фридриха Вильгельма IV, правительственная власть в Пруссии перешла, в октябре 1858 г., к его брату, принцу Вильгельму Прусск. В Г. возлагали большие надежды на «новую эру», начинавшуюся в Пруссии. Утомленные долгими годами реакции, немцы надеялись, что Пруссия станет во главе либерального движения и примет на себя руководство германскими делами. Назначение умеренно-либерального министерства в Пруссии прежде всего отразилось на Баварии, где министерство Пфортена должно было уступить место либеральному кабинету. В других государствах оживилась оппозиция представительных собраний и печать заговорила тоном, от которого совсем отвыкла с самого начала 50-х гг. В войне Австрии с Францией и Сардинией многие либералы, особенно в южной Германии, открыто сочувствовали Австрии; в союзном сейме велась сильная агитация в пользу вмешательства Германии. Соперничество с Пруссией помешало Австрии воспользоваться этим настроением. После поражений при Мадженте и Сольферино, австрийский император, опасаясь, что заступничество Пруссии доставит ей преобладание в Германии, поспешил заключить с Наполеоном III перемирие в Виллафранке, а затем Цюрихский мир. Внезапный разгром Австрии и образ действий союзных государств ясно свидетельствовали, что союзная конституция совершенно бессильна в чрезвычайных случаях и нуждается в радикальных изменениях. Собравшийся в Эйзенахе съезд бывших парламентских деятелей выработал программу устройства германского союзного государства, под верховенством Пруссии, на началах парламентаризма. Результатом съезда было образование так называемого «национального общества» (Nationalverein). В Бадене управление делами перешло в руки либералов. Значительные успехи либерализм сделал также в Баварии и Вюртемберге. В Гессен-Касселе произошло новое столкновение между правительством и сеймом, и только благодаря энергичному вмешательству Пруссии правительство уступило и старая конституция была окончательно восстановлена. В великом герцогстве Гессенском министерство Дальвига восстановило против себя народ преследованиями «национального общества». В Нассау образ действий правительства в вопросе о государственных имуществах вызвал резкую оппозицию сейма. На пробуждение идеи единства Г. могущественно подействовало празднование 100-летнего юбилея Шиллера (10 ноября 1859), а также ежегодные съезды ученых и других обществ, праздники певцов, стрелков и т. д. Правда, эта идея не всеми одинаково понималась: «национальное общество» мечтало о Г. под гегемонией Пруссии, с исключением Австрии, а основанный в 1852 г. «Beformverein» требовал объединения Г. на строгих федералистических основах так называемой «70-миллионной импорт». В 1861 г. саксонский министр Бейст выступил с проектом преобразования союза, по которому председательство в союзном сейме должно было принадлежать попеременно Австрии и Пруссии и при нем, в виде совещательного органа, должен был состоять совет из выборных от местных парламентов. Этот проект вызвал массу возражений. Либералы настаивали на парламенте и слышать не хотели о собрании делегатов; Австрия неохотно соглашалась делить председательство с Пруссией, а последняя заявила, что считает разрешение Германского вопроса возможным только при устройстве более тесного союзного государства. Первым шагом к его осуществлению явились военные конвенции Пруссии с маленькими государствами, находившимися в сфере ее влияния. В августе 1863 г. во Франкфурте собрался конгресс нем. государей, под личным председательством императора Франца-Иосифа, на который Австрия внесла свой собственный проект преобразования союза. Предлагалось учредить директорию из 5 государей, в руках которой сосредоточивалось бы верховное управление делами союза; союзный совет из 21 члена, назначаемых отдельными правительствами, и собрание из 300 делегатов, имеющих съезжаться во Франкфурте через каждые 3 года. Этот проект, принятый конгрессом в главных своих основаниях, оказался мертворожденным, вследствие отказа Пруссии участвовать в конгрессе. Заседавший одновременно с конгрессом съезд народных представителей высказался в том смысле, что желания нем. народа могут быть удовлетворены только парламентом, избранным непосредственно волей народа; та же мысль была выражена и прусским министерством иностранных дел, в его докладной записке королю по поводу австрийского проекта. Но у Пруссии в то время были связаны руки вследствие внутренних затруднений. Между прусским правительством и палатой депутатов произошло столкновение по вопросу о реорганизации армии. Либералы, располагавшие большинством в палате, отвергли проект преобразования армии, составлявший личное дело самого короля (см.). Палата была распущена и либеральное министерство заменено консервативным. Борьба усилилась, когда во главе министерства был поставлен Бисмарк (см.). Не добившись от новой палаты принятия военного закона, Бисмарк заявил, что правительство видит себя вынужденным управлять без содействия парламента. Неудовольствие в народе росло, потому что правительство продолжало взимать налоги без утверждения парламента, воздвигло гонение против либеральных чиновников, стеснило свободу печати и т. п.

Между тем, на сцену выступил Шлезвиг-Голштинский вопрос, а с ним и новые осложнения, положившие начало полному переустройству Г. Подписанная новым королем Христианом IX, в ноябре 1863 г., общая конституция для Шлезвига и Дании вызвала в Г. горячие симпатии к шлезвиг-голштинцам. По постановлению союзного сейма, саксонские и ганноверские войска вступили в Голштинию. Датчане отступили и население провозгласило своим герцогом Фридриха Августенбургского. После отказа Дании отменить датско-шлезвигскую конституцию, Австрия и Пруссия вошли в сейм с заявлением, что берут в свои руки защиту германских прав (см. Германо-Датская война). Потерпев поражение, Дания принуждена была согласиться на условия Венского мира (октябрь, 1864), по которому она отказалась от Шлезвига, Голштинии и Лауенбурга в пользу Австрии и Пруссии. Надежды немцев на самостоятельную организацию герцогств не оправдались: предложение Австрии передать герцогства принцу Августенбургскому было отклонено Пруссией. Когда Бавария, Саксония и Гессен-Дармштадт вошли в союзный сейм с предложением доставить представителям герцогств возможность высказаться о положении своей страны, обе великие державы заключили между собой, в августе 1865 г., Гаштейнскую конвенцию (см.), лишь ненадолго отсрочившую столкновение. Австрия старалась склонить на свою сторону средние германские государства, а Пруссия заключила оборонительный и наступательный союз с Италией, обещав ей, в случае победы, Венецию. 9 апреля Пруссия внесла в союзный сейм предложение созвать германский парламент, избранный прямой и общей подачей голосов, для обсуждения проекта преобразования союзной конституции. На предложение Австрии о взаимном разоружении Пруссия изъявила согласие, если Австрия прекратит свои вооружения против Италии. Предложенный нейтральными державами мирный конгресс в Париже не состоялся, и в июне 1866 г. началась война, которая может считаться гранью между старой и новой Г.: победы прусского оружия подготовили германское объединение. В обнародованном до начала войны манифесте король Вильгельм торжественно заявлял, что вынужден решиться на войну «во имя национального развития Г.», «во имя идеи немецкого единства». К этому единению взывали и требования, с которыми обратилась тогда Пруссия к Ганноверу, Саксонии и Гессен-Касселю. Все три государства ответили, однако, отказом — и 20 июня прусские войска вступили в пределы их территорий. Ход военных действий был с самого начала благоприятен для хорошо организованной прусской армии. После капитуляции ганноверских войск при Лангензальце быстро последовал ряд удачных для Пруссии мелких стычек, а 3 июля, в сражении при Садовой (Кениггреце), пруссаки одержали решительную победу над соединенными австрийскими и саксонскими войсками. Австрия вынуждена была заключить, 26 июля, перемирие в Никольсбурге и принять выставленные Пруссией условия Пражского мира (11/23 авг.): исключение Австрии из состава Германского союза и ее согласие на образование Сев.-Германского союза, под главенством Пруссии, и на присоединение к Пруссии Ганновера, Нассау, Гессен-Касселя, Франкфурта, Шлезвига и Голштинии. Южно-германские государства, по этому договору, оставались независимыми и могли лишь вступать в договорные отношения с Пруссией и Сев.-Германским союзом. Благодаря искусной политике Бисмарка (см.), успевшего обеспечить нейтралитет соседних государств и совершенно обойти Наполеона III, Пруссия могла добиться этих блестящих результатов, нисколько не поступаясь интересами Германии. Внутри страны состоялось полное примирение между правительством и народом. Из среды депутатов выделилась особая партия национал-либералов, поставившая своей целью полное объединение всех германских государств, под главенством прусского короля. Партия эта мало-помалу распространяла свое влияние и приобретала адептов вне Пруссии. Одновременно с ее пропагандой шло и фактическое сближение германских государств благодаря учреждению сев.-германского сейма. Открытие его заседаний состоялось 10 сент. 1867 г. В течение своего короткого существования это представительное учреждение успело провести ряд важных и крупных мер: новый почтовый закон, новое уголовное уложение, общий вексельный устав, общий ремесленный устав, общую систему мер и весов, учреждение высшего торгового суда в Лейпциге, преобразованного в 1877 году в Высший имперский суд, закон о принудительном отчуждении, о равноправности вероисповеданий и пр. Постепенно втягивались в сферу общегерм. интересов и южно-немецкие государства, оставшиеся вне союза: Пруссия успела заключить с ними тайные оборонительные и наступательные союзные договоры на случай войны и привлечь их к участию в общем для обеих частей Г. таможенном парламенте. — Однако сепаратистские стремления именно в южной Г. были еще очень сильны: если в Бадене и Гессене население и правительство уже склонялись к мысли об окончательном союзе с Пруссией, то в Вюртемберге этому всеми силами противилась господствовавшая там демократическая партия, а в Баварии местная клерикальная партия свергла даже министерство из-за того, что глава этого министерства (Гогенлоэ) благоприятно относился к вопросу об объединении. Вся эта рознь стушевалась только тогда, когда судьбы всей Германии были поставлены на карту — когда вспыхнула Франко-Германская война 1870-71 гг. (см.).

Враждебные отношения между Францией и Пруссией существовали уже задолго до того. В 1867 г. чуть было не дошло до серьезного столкновения между ними из-за герцогства Люксембургского, которое Франция желала присоединить к своим владениям; спор был улажен, благодаря вмешательству других европейских держав, которые, на созванной с этой целью Лондонской конференции (1867), решили признать герцогство нейтральным и оставить неприкосновенным его единение с Голландией, но вывести оттуда прусский гарнизон. К войне с Францией Пруссия не переставала готовиться, испрашивая у палат значительные кредиты на усиление армии; уже в 1868 г. начальник прусского генерального штаба Мольтке составил план этой войны; союзные войска также мало-помалу стягивались к известным пунктам и готовы были, по первому сигналу, двинуться к западной границе. Но осторожное берлинское правительство само уклонялось от вызова, предоставив это легкомысленным правителям тогдашней Франции, которые, не имея даже точных сведений о боевой готовности своих войск, решились на роковой шаг, по маловажному поводу. В средине июля 1870 г. война была объявлена. Согласно заключенным трактатам, южно-германские государства не замедлили выставить свои войска, и Франции пришлось иметь дело с сильной единством, дисциплиной и искусством своих генералов армией всей Германии. Ряд в высшей степени удачных для немцев атак и битв, осада Meцa, победоносное шествие нем. армии вглубь страны — все это быстро следовало одно за другим. После трехдневного боя у Седана, многочисленная армия, под начальством маршала Мак-Магона, должна была сдаться, причем взят был в плен и сам Наполеон III; вскоре затем вынужден был капитулировать и маршал Базен, запершийся в Меце. Хотя французы с удвоенной энергией и изумительною храбростью продолжали борьбу, но временное правительство скоро поставлено было в необходимость начать переговоры о мире, который был заключен во Франкфурте на М. и по которому Франция уступила Г. Эльзас и Лотарингию и уплатила 5 миллиардов военной контрибуции.

Новейшая история Германской империи.

VII. Новейшая история Германской империи. Еще до заключения мира с Францией среди представителей германских государств шла, поддерживаемая самим Вильгельмом и его приближенными, агитация о присоединении к Сев.-Гарманскому союзу и южно-немецких стран и объявлении, затем, всей Г. империей. К концу 1870 г. Сев.-Германский союз преобразовался уже в союз Германский, а 4 декабря того же года баварский король Лудвиг письменно обратился ко всем германским правительствам с предложением провозгласить прусского короля императором Германии; 18-го января 1871 г. состоялось в Версале самое торжество этого провозглашения. Дальнейшими шагами на пути объединения Германии было введение общеимперского уголовного уложения (с 1-го января 1872), издание общих для всей империи судебных уставов (1877), издание закона об акционерных обществах (1884) и мн. др.

Вскоре, однако, по прекращении внешней борьбы, германский имперский парламент сделался ареной борьбы внутренней, из которой престарелый император Вильгельм и его главный советник далеко не всегда выходили победителями. Общая причина беспрерывных столкновений между парламентом и правительством вообще, и канцлером (кн. Бисмарком) в особенности, заключалась, с одной стороны, в самой натуре и мировоззрении «железного канцлера», пользовавшегося неограниченным влиянием на императора Вильгельма и не желавшего мириться с ограничениями правительственной власти; с другой — не малую роль в этих столкновениях играли представители тех элементов населения (поляков, ганноверцев, эльзасцев, отчасти баварцев и друг.), которые с неудовольствием взирали на доставшуюся Пруссии гегемонию и опасались преобладания в государственной жизни Г. прусских влияний. Большие затруднения представлял самый состав рейхстага, дробившегося и дробящегося на множество партий и редко заключавшего в себе прочное большинство, на которое с уверенностью могло бы опираться правительство. Сначала главной его поддержкой служили национал-либералы, которые в первых трех рейхстагах были самой многочисленной партией (от 116 до 150 человек); но с 1878 г. они потеряли прежнее значение, и число их ни разу не превышало ста, падая иногда гораздо ниже (в нынешнем рейхстаге их только 41). Разные оттенки консервативной партии никогда не располагали большой силой. Когда на выборах 1887 г. немецко-консервативная, имперская и национал-либеральная партии заключили так назыв. картель (см.), им удалось получить большинство в 215 голосов, но в 1890 г. они получили только 135 голосов и картель распалась; теперь немецко-консервативная вместе с имперской считает не более 91 гол. Прогрессисты, с 1884 года именующиеся немецкой свободомыслящей партией, достаточно многочисленны для оппозиции (их бывало около ста, теперь 64), но составить большинство они могут только с помощью других партий. Социал-демократов в первом имперском сейме было только два; затем число их долго колебалось между 9 и 13, в 1884 году достигло 24, опять упало до 10, но на последних выборах (1890) поднялось до 35. Особенно большое значение, при таком распределении голосов, всегда имела и имеет партия центра, то есть клерикально-католическая, в первом имперском сейме насчитывавшая только 57 членов, но уже с 1874 г. обладавшая, приблизительно, ста голосами (теперь, считая и т. наз. вельфов, то есть ганноверских партикуляристов — 113). Враждебное настроение ее к империи началось еще тогда, когда, по поводу провозглашения Пием IX догмата папской непогрешимости (1870), в католическом населении Германии стал замечаться раскол и появилась старокатолическая партия. За поддержку этого старокатолического движения правительство прежде всего и подверглось нападкам со стороны католиков парламентского центра. Отсюда так назыв. культурная борьба (Kulturkampf), предпринятая Бисмарком. Главные из числа мер, входящих в ее состав, были приняты на специально-прусской почве; но тем же самым духом проникнуты и некоторые постановления имперского сейма. Уже 28 ноября 1871 г. состоялся закон, направленный против католических проповедников (так наз. Kanzelparagraph), а 4 июля 1872 г. — закон, уничтоживший все учреждения Иезуитского ордена в Г. и воспретивший его членам пребывание в пределах империи. Несмотря на сильнейшее противодействие католиков, в 1874 г. повсеместно введен в Г. гражданский брак и регистрация актов гражданского состояния передана в руки светских чиновников. Всем этим Бисмарк крайне озлобил против себя клерикальную партию парламента, сплотившуюся около Виндгорста и систематически оппонировавшую правительству, зато в этой борьбе на стороне канцлера стояли его непримиримые враги — прогрессисты. Когда, вследствие своей новой экономической политики, министерство стало встречать оппозицию и в рядах либералов, Бисмарк стал искать поддержки в партии центра, для сближения с которой он не остановился перед восстановлением всего того, что так ревностно разрушал. Примирение правительства с католиками не было, однако, ни полным, ни продолжительным, в последнее время партия центра часто присоединялась к числу противников правительства (см.).

Несколько иной характер носила борьба на почве социальных в экономических вопросов. Чтобы сокрушить социал-демократию, заявившую себя самым решительным и непримиримым противником существующего в Германии строя вообще и бисмарковской политики в частности, правительство задумало ряд репрессивных мер, вроде запрещения сходок этой партии, ее печатных изданий и т. п. Несмотря на покушение против жизни императора со стороны Геделя (1878), которое ставили в связь с происками социал-демократов (хотя последние категорически это отвергали), правительственный законопроект сначала не прошел, и лишь после повторившегося через несколько недель покушения (Нобилинга), когда рейхстаг был распущен и назначены новые выборы, закон о социалистах был вотирован палатой, хотя и со значительными оговорками, сроком на 2,5 г. Впоследствии он неоднократно возобновлялся, возбуждая всякий раз оживленные прения и недовольство партий, как мера, посягающая на конституционные права граждан и отнюдь не достигающая цели. Другое средство борьбы с этою партией канцлер предполагал найти в задуманной им системе законодательных мер, направленных к улучшению благосостояния рабочего сословия. Исходя из начал «государственного социализма», проповедовавшегося некоторыми немецкими экономистами (особенно — близким к канцлеру берл. проф. Адольфом Вагнером), правительство провело в парламенте закон о кассах для обеспечения рабочих во время болезни и в несчастных случаях (1884), который скоро был распространен и на рабочих сельскохозяйственных (1886) и служащих на морских судах (1887), — далее закон об обеспечении на случай старости и о кассе для инвалидов труда (1889); но все эти меры не привели к желанной цели (см.).

В сфере чисто экономической имперское правительство стремилось сначала создать независимые от воли рейхстага имперские финансы, путем установления табачной и водочной монополии, что было однако отвергнуто рейхстагом. Прежде близкая к фритредерству, правительственная система начала склоняться в противоположную сторону уже в 1876 г., когда был уволен в отставку Дельбрюк (см.). В 1879 г. протекционизм праздновал первую решительную победу; новый тариф был проникнут покровительственным духом. Дальнейшим обострением этой политики были введенные в угоду землевладельческому классу хлебные пошлины (1887), равно как и вообще ряд «боевых» таможенных пошлин, предложенных правительством еще в 1885 г. в видах не только поощрения туземного производства, но и как орудие международной борьбы с соседними государствами (особенно с Россией). Введение новых и возвышение старых налогов требовалось для покрытия громадных военных издержек, вызывавших справедливый ропот в членах парламента. Путем целой системы угроз, запугивания, распущения парламента, вмешательства самого императора, правительство лишь с трудом добивалось своего: в 1871 г. численность армии в мирное время была определена на 3 года в цифре 401659, в 1874 г. цифра эта утверждена вновь на 7 лет (септенат), в 1880 г. повышена до 427 тыс., а в 1887 г., после ожесточенной борьбы, до 468 тыс., с соответственным увеличением кредитов. В 1888 г. восстановлен, сверх того, ландвер второго призыва. Со времени войны 1870-71 г. Г. беспрерывно заботилась о лучшем вооружении, боевой готовности и численном увеличении своей армии в является главной виновницей того усиления милитаризма, под гнетом которого живут современные европейские народы.

Вредный для правильного экономического и духовного развития Г., милитаризм сослужил ей службу только в смысле возвышения внешнего могущества ее в политической жизни Европы, чему не мало способствовала и искусная политика ее канцлера. По его мысли, в 1872 г. заключен был союз трех императоров, при свидании их в Берлине. В 1878 г. созван Берлинский конгресс, на котором сам Бисмарк председательствовал; заметив после этого охлаждение России, он поспешил заключить в 1879 г. оборонительный союз с Австро-Венгрией, к которому скоро пристала и Италия; этот «тройственный союз» возобновлялся в 1887 и 1891 г.

Со средины 1880-х гг. Г., до тех пор не имевшая колоний, делается, благодаря предприимчивости своих коммерсантов, обладательницей многих земель в других частях света (см. Германские владения в Африке и в зап. части Тихого океана). С этого же времени начинается ее участие в разных конференциях по колониальным вопросам (относительно Конго, Самоа и др.), соглашения с Англией по поводу разграничения «сферы влияния» и т. д.

9-го марта 1888 года не стало творца Германской империи, Вильгельма I, и место его занял его уже тяжко-больной, но возбуждавший всеобщие надежды, сын его Фридрих III (см.), царствование которого продолжалось всего 99 дней. В обнародованных им манифестах и рескриптах он заявил себя горячим сторонником мира, внутреннего развития страны, идей терпимости и братства, а также строгого конституционализма. 16-го июня его заменил на троне молодой, полный энергии и сил, сын его Вильгельм II (см.). Наиболее крупным событием его царствования является отставка кн. Бисмарка (20 марта 1890), преемником которого явился ген. Каприви, далеко уступающий своему предшественнику в талантливости и настойчивости, но более разборчивый в средствах для достижения намеченной цели. С уходом Бисмарка, несколько померкло внешнее политическое влияние Г. и успел также обозначиться явный поворот во внутренней политике («новый курс»), выразившийся, прежде всего, в уничтожении ряда репрессивных мер прежнего времени: отмене закона о социалистах, снятии секвестра с имущества бывшего ганноверского короля, отмене паспортных стеснений в Эльзас-Лотарингии, разрешении преподавания на польском яз. в народных училищах Познани и др. В экономической политике видно уклонение от крайностей протекционизма; заключены торговые трактаты (1891) с Австрией, Швейцарией, Италией и Бельгией, ведутся переговоры о таком же трактате с Россией. Наконец, в социальном вопросе правительство Вильгельма II, отказавшись от усиленной репрессии, продолжает, однако, урегулирование фабричного труда и охрану нуждающихся в защите рабочих; в 1890 г. по инициативе императора созвана была в Берлине международная конференция по рабочему вопросу, занятия которой отчасти послужили источником для обнародованных впоследствии имперским правительством важных законов об установлении обязательного воскресного отдыха, совершенном устранении от фабрично-заводских работ детей моложе 13 лет и запрещении ночной работы для женщин. В тяготении к милитаризму Каприви идет, по-видимому, по стопам своего предшественника, хотя парламентское большинство, и даже благосклонный к новому канцлеру центр ясно высказались против дальнейшего обременения государства тягостями военных расходов (декабрь 1892).

Л. Б.

Литература

Источники и материалы средневековой нем. истории собраны в большом соч. «Monumenta Germaniae historica» и мелких сборниках: B öhmer, «Fontes rerum germanicarum» (1843-68); Jaffé, «Bibliotheca rerum germanicarum» (1864-73): «Chroniken der deutschen Städte voro 14 bis ms 16 Jahrhundert» (1862, изд. историч. комиссии) и «D. Reichstagsakten» (1868).

Ср. Dahlmann, «Quellenkunde der d. Geschichte» (5 изд. Вайца, 1883); Wattenbach, «D. Geschichtsquellen im Mittelalter» (5 изд. 1885); Lorenz, «D. Geschichtsquellen seit dem 13 Jahrh.» (3 изд. 1886).

Сочинения общего содержания, появившиеся после 1850 г.: Wirth, «Geschichte der D.» (до 1806 г., 4 изд. 1860-64); Leo, «Vorlesungen über die Gesch. d. Volkes und Reichs» (1854-67); Sugenheim, «Gesch. des d. Volkes und seiner Kultur» (1866), K. W. Nitzsch, «Gesch. des d. Volkes bis zum Augsburger Religionsfrieden» (1883); Erler, «Gesch. in den Erzählungen vaterlä ndischer Geschichtschreiber» (до Реформации, 1882-84). Новейшими (1892) трудами являются общая история Германии Лампрехта в «Handbuch der deutschen Geschichte», составленный несколькими учеными под общей редакцией Бруно Гебгардта. В этом последнем руководстве см. весьма обстоятельные указания на литературу.

Краткие учебники: Kohlrausch, «D. Gesch.» (для школ, 16 изд. 1875); W. Menzel, «Gesch. der D.» (5 изд. 1855); Duller, «Gechs. des d. Volkes» (нов. изд. В. Пирсона. 1877; R ü ckert, «D. Gesch.» (3 изд. 1873); D. M ü ller, «Gesch. des d. Volkes» (11 изд. 1884); Stacke, «D. Gesch.» (1880-81, иллюстр.).

По отдельным периодам. Древнейшая эпоха см. Германцы. Эпоха Меровингов и Каролингов: Kaufmann, «D. Gesch. bis auf Karl d. Gr.» (1880-81); Gfrörer, «Gesch. der ost- und westfränkischen Karolinger» (1848); Dümmler, «Gesch. des ostfräukischen Reichs» (1862-63); Hahn, «Jahrbücher des fränkischen Reichs. 741—752» (1863); Oelsner. «Jahrbücher des fränkischen Reichs unter Pippin, 751—768» (1870); Abel u. Simson, «Jahrbücher des fränkischen Reichs unter Karl d. Gr.» (1866); Simson, «Jahrbücher des fränkischen Reichs unter Ludwig dem Frommen» (1874-76); Arnold, «Fränkische Zeit» (1882). Эпоха Саксонской династии; «Jahrb ücher des D. Reichs unter dem Sä chsischen Hause», изд. Л. Ранке (нов. изд. 1863). Эпоха франконских императоров: Bresslau u. Steindorff, «Jahrb ü cher des D. Reichs unter Konrad II und Heinrich III» (1881). Эпоха Гогенштауфенов: F. v. Raumer, «Gesch. der Hohenstaufen und ihrer Zeit» (4 изд. 1872-73); Jaffé, «Gesch. des D. Reichs unter Lothar dem Sachsen» (1843); его же, «Gesch. des D. Reichs unter Konrad III» (1845). О значении древней Германской империи писали: J. Ficker, «Das d. Kaiserreich in seinen universalen und nationalen Beziehungen» (2 изд. 1862); его же, «D. Königtum und Kaisertum» (1862); v. Sybel, «Die d. Nation und das Kaiserreich» (1862); v. Wydenburgk, «Die d. Nation und das Kaiserreich» (1862); Bryce, « The holy roman empire» (есть нем., франц. и русск. перев.). Эпоха междуцарствия до Золотой буллы: О. Lorenz, «D. Gesch. im 13 und 14 Jahrh.» (1864-67); D ö nniges, «Gesch. des d. Kaisertums im 14 Jahrh.» (1841); Lindner, «Gesch. des D. Reichs vоm Ende des 14 Jahrh. bis zur Reformation» (1875); K. Fischer, «D. Leben und d. Zustände von der Hohenstaufenzeit bis ins Reformationszeitalter» (1884); Aschbach, «Gesch. Kaiser Siegmunds» (1838-45); Bachmann, «D. Reichsgesch. im Zeitalter Friedrichs III und Max I» (188 4). Эпоха императоров вообще: Giesebrecht, «Gesch. der Kaiserzeit» (1855-80); Souchay, «Gesch. der Monarchie» (1861-62). Эпоха Реформации и 30-л. войны (см. соответств. статьи): Ranke, «D. Gesch. im Zeitalter der Reformation» (6 изд. 1880-82); Egelhaaf, « D. Gesch. im Zeitalter der Reformatoin» (1885 и 1892); Hagen, «D. litterarische und religi öse Verhältnisse im Reformations-Zeitalter» (1844); Döllinger, «Die Reformation, ihre innere Entwickelung» (1846-48); Jansen, «Geschichte des d. Volkes seit dem Ausgan g des Mittelalters» (12 издание 1883-85; с ультрамонтанской точки зрения); Ranke, «Zur Gesch. vom Religionskrieg bis zum dreissigj ä hrigen Krieg» (12 изд. 1874); Bucholtz, «Gesch. der Regierung Ferdinands I» (1831-38); Ritter, «Gesch. der d. Union» (1867-73); Hurter, «Geschichte Kaiser Ferdinands II» (1850-64); Gin dely, «Gesch. des 30-jä hrigen Kriegs» (1860; популярное изложение 1884); Koch, «Gesch. des D. Reichs unter Ferdinand III» (1865-66). Эпоха после Вестфальского мира: Hanser, «D. nach dem 30-j ährige n Krieg» (1862). Литературу о Фридрихе Вел. и Марии-Терезии см. соотвеств. статьи; Ranke, «Die d. M ächte und der Fü rstenbund 1780-90» (2 изд. 1876); Biedermann, «D. im 18 Jahrh.» (1854-80); Hausser, «D. Gesch. vom Tod Friedrichs d. Gr. bis zur Gr ündung des D. Bundes» (3 изд. 1869); Wenck, «D. vor hundert Jahren»; Levy-Br ü hl, «L’Allemagne depuis Leibnitz» (1892); Perthes, «Das Staatsleben vor der Revoluttion» (1845); его же, «Politische Zust ände und Personen in D. zur Zeit der französischen Herrschaft» (1862 −69); A. Schmidt, «Gesch. der preuss.-d. Unionsbestrebungen seit der Zeit Friedrichs d. Gr.» (1851); v. Treitschke, «D. Geschichte im XIX Jah.» (4 тома, 1879-89, довед. до 1840 г.); Kaltenborn, «Geschichte der d. Bundesverh ältnisse und Einheitsbestrebungen 1806-56» (1857); Ilse, «Gesch. der deut. Bundesversammlung» (1860-62; не окончено); К. Fischer, «Die Nation und der Bundestag» (1880); Haym, «Die Nationalversammlung» (1850); Kl üpfel, «Die Einheitsbestrebungen in ihrem geschichtlichen Zusammenhang» (1863); его же, «Gesch. der d. Einheitsbestrebungen bis zu ihrer Erfüllung 1848-71» (1872-73); Jastrow, «Gesch. des d. Einheitstraums» (1885). О войнах 1866 и 1870 гг. см. соответствующие статьи.

Экономическая история Германии: Inama-Sternegg, «Deutsche Wirthschaftsgeschichte»; Lamprecht, «Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter».

История немецкой культуры: W. Wachsmuth, «Gesch. d. Nationalität» (1860-62); R von Raumer, «Vom d. Geist» (2 изд. 1850), Scherr, «Gesch. d. Kultur und Sitte» (8 изд. 1882); его же, «Germania» (иллюстр. 5 изд. 1885); Henne-Am-Rhein, «Kulturgesch. des d. Volkes» (1886); G. Freytag, «Bilder aus der d. Vergangenheit» (15 изд. 1884); K. Braun, «Bilder aus der d. Kleinstaaterei» (нов. изд. 1870).

На русском языке. Надлер, «Император Оттон III и его время» (Харьков, 1865); Брайс, «Священная Римская империя» (русск. пер. Д. Петрушевского, М., 1891); Висковатов, «Эпоха гуманизма в Германии» («Ж. M. Н. Пр.», 1872, CLXI т.); Циммерман, «История Крестьянской войны в Германии» (СПб., 1865-68); «Фридрих Вел.», очерк Маколея (в полном собрании сочинений, изд. Тиблена); Градовский, «Возрождение Германии и Фихте Старший» («Беседа», 1871, кн. V); Трачевский, «Германия накануне революции» («Вестник Европы», 1875, 5-8); его же, «Союз князей» (докт. дисс.); Шторх, «Военная сила и устройство Германск. Союза» (СПб., 1847); «История войны 1866 г. в Германии, с приложениями» (СПб., 1870); Рюстов, «Война 1870 г. за Рейнскую границу» (кн. I—III, СПб., 1871); «Описание Прусско-Франц. войны 1871» (СПб., 1870); Леер, «Публичные лекции о войне 1870 г. между Фр. и Герм. до Седана включительно» (СПб., 1871); E. Утин, «Вильгельм и Бисмарк» (СПб., 1892).

Примечания

  1. Перейти ↑ См. исторические карты Германии
В статье воспроизведен материал из Большого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

Ссылки

Источник — «http://wiki.laser.ru/index.php?title=История_Германии&oldid=58035»